Евгений Нилов - Зелинский

Промышленник с грубоватой откровенностью сказал, что его беспокоят отрицательные отзывы о противогазе Горного института. Стоит ли вкладывать В это предприятие капитал? Он порылся у себя в кармане и вынул смятую бумажку. Это была копия протокола Московской экспериментальной комиссии. Он громко прочел:

«Так как из восьми испытанных петроградских масок в шести, вследствие наступившего буквального задушения, вообще дышать было невозможно, то ясно, что присланные петроградские маски, а следовательно, и другие, приготовленные точно таким же образом, совершенно непригодны для всеобщего пользования».

Инженер Трусевич небрежным жестом отмахнулся от бумаги.

— Вам нечего беспокоиться. Недочеты, указанные в протоколе, давно устранены. Посмотрите наш последний образец.

Все внимательно склонились над противогазом.

— В качестве поглотительной массы мы используем теперь смесь натронной извести с углем, — продолжал Трусевич.

Иванов добавил:

— Его высочество распорядился: уголь, отпущенный для противогаза Кумманта — Зелинского, задержать для противогаза…

— …Горного института? — спросил инженер Трусевич.

— Для противогаза принца Ольденбургского, — исправил изобретателя Иванов.

— Так, так, — произнес промышленник, разрывая скомканную, ненужную теперь бумажку. — Значит, за вами слово, — обратился он к Иванову. — Какую гарантию вы даете нам, промышленникам, в том, что мы не потеряем деньги, выбирая рекомендуемый вами тип противогаза?

Вместо ответа Иванов показал вензель, каким должен быть украшен новый тип противогаза Горного института, ныне получившего название противогаза принца Ольденбургского.

Через несколько дней Зелинский получил приглашение прийти в управление завода «Респиратор». В письме было сказано, что, приняв заказ на изготовление противогазов принца Ольденбургского, дирекция интересуется его, Зелинского, изобретением и считает для себя возможным сделать некоторые предложения изобретателю с выгодою для обеих сторон. Намерение владельца завода было очевидным: купить изобретение у Зелинского и таким образом убрать с дороги главного конкурента.

Зелинский на предложение не ответил.

Тогда поползли слухи, что профессор Зелинский засекречивает свое изобретение ради приоритета и меркантильных соображений, что он и только он виноват в том, что задерживается реализация его изобретения.

В начале года поступили сведения разведки: немцы к весне предполагают применять удушливые газы с примесью синильной кислоты.

В Генеральном штабе, в штабах армий заволновались. Полетели срочные зашифрованные депеши. По требованию военных организаций в столице начались новые испытания всех имеющихся противогазов.

26 января в Ветеринарном институте состоялось испытание противогаза Кумманта — Зелинского, давшее положительные результаты, и, несмотря на это, снова было решено… продолжать испытания!

В это время управление верховного уполномоченного заказало заводу «Респиратор» три с половиной миллиона противогазов Горного института. Розенблат схватился за голову:

— Это же преступление!

Вошел Степанов.

— Николай Дмитриевич, вы сердитесь — не сердитесь, только я послал свой испытательный противогаз в посылке Толе.

Зелинский горько усмехнулся.

— Мы посылаем один хороший, а они пошлют три с половиной миллиона плохих!

ГЛАВА 17

Россия готовилась к весеннему наступлению 1916 года. Еще с зимы начала развиваться усиленная деятельность военных ведомств.

Начальник штаба верховного главнокомандующего генерал-от-инфантерии Алексеев писал принцу Ольденбургскому:

«Не беря на себя смелость просить ваше императорское высочество об отмене принятого образца Горного института, так как для себя не имею необходимых фактических данных, тем не менее считаю долгом высказать, что обеспечение всей армии заказанным образцом представлялось бы, по моему мнению, нежелательным».

«…Необходим универсальный противогаз… Имеются сведения, что к этой области относится образец поглотителя, предложенный профессором Зелинским».

Принц возмутился:

— С вмешательством в дела управления Ольдена надо покончить!

Но в штабах уже не мирились с незащищенностью фронта от газовых атак.

Не получив ничего от Управления санитарной и эвакуационной части, генерал Алексеев написал военному министру о необходимости объединения всех усилий Военно-промышленного комитета и науки по газовому делу под руководством военного министра.

В результате этой переписки военный министр Поливанов принял меры, и еще через несколько дней он сидел в своем кабинете с генералом Ипатьевым.

Ипатьев был первым, кого Ольденбургский привлек, как профессора химии, к делу защиты против химической войны. Он был сторонником Ольденбургского и не мог не быть им, так как выполнял волю «светлейшего» во всех начинаниях того еще с выпуска марлевых масок.

Поливанов вовсе не хотел нажить врага в Ипатьеве и тем более в могущественном родственнике царя, но не мог не отозваться на требования, которые предъявлялись к нему как к военному министру.

Начав с комплиментов в адрес Ольденбургского, отметив его энергию, он, наконец, решил спросить напрямик:

— Вам известно, генерал, что из армии поступают заявления о неудовлетворительности снабжения противогазовыми средствами?

Ипатьев замялся, но, учтя, что они наедине, сказал:

— Казалось бы, что предложение Зелинского надо было использовать как можно скорее… Но, к сожалению, как это бывает у нас, началась бесконечная волокита, которая сильно затормозила проведение в жизнь столь важного изобретения. С одной стороны, самолюбие лиц, работавших в отделе противогазов верховного начальника, не позволило откровенно признать, что не у них, а на стороне сделано это открытие, а с другой стороны, боязнь авторов изобретения потерять приоритет и вследствии этого лишиться материальных и других выгод.

— Но ведь Зелинский, насколько мне известно, никаких выгод не получил и неоднократно заявлял, что не считает для себя возможным и допустимым получить деньги за спасение жизни людей, — возразил Ипатьеву Поливанов.

Ипатьев поморщился.

— Да… Действительно, Зелинский, кажется, действует бескорыстно, но Куммант — он сумел добиться патента и получит громадный гонорар… И потом, знаете, ваше превосходительство, я бы на вашем месте учел мнение принца. Ведь образец Горного института называется теперь именем Ольденбургского, на нем вензеля его императорского высочества.