Евгений Нилов - Зелинский

ЗЕЛИНСКИЙ

Евгений Нилов

Химия часто одаряла меня величайшими наслаждениями познания еще не разведанных тайн природы. Она дала мне возможность послужить людям, облегчить их труд, избавить от некоторых страданий, порой от гибели. Она помогла мне стать человеком, не бесполезным для моей Родины.

I. НОВОРОССИЯ

1861–1893

В течение всей моей жизни я увлекался химической наукой…

…Я уверен, что ни один из тех, кто заинтересуется химией, не пожалеет о том, что выбирает эту науку в качестве своей специальности.

ГЛАВА 1

На высоком берегу Днестра цвели сады, тянулись виноградники. На низком — рос камыш и мелкий кустарник. Дальше начиналась степь с высокими травами и полевыми цветами. Ветры доносили степные запахи в маленькие улочки уездного городка Херсонской губернии.

Раньше здесь была рыбацкая деревня. На ее месте построили крепость, потом город, названный в память древнегреческой колонии «Тырса» Тирасполем.

В городке текла тихая, немудреная жизнь, как сотне таких городов российской провинции. Здесь не было ни театра, ни библиотеки, не было даже гимназии. Единственным общественным местом был собор, куда горожане ходили молиться по праздникам. По немощеным, заросшим травой улицам городка лениво бродили важные, толстые гуси. Их покой нарушали нечастые прохожие да клячонка водовоза, развозившего в бочке воду в «богатые дома».

По Днестру нескончаемо, медленно плыли бревна. Лес сплавляли из Австрии в степные южные районы Новороссии. Иногда к пристани пришвартовывались речные суда, баржи.

Только в дни ярмарок, пять раз в год, город оживал. На ярмарки приезжали из Херсона, Кишинева, Одессы и уезда. Слышалась русская, молдавская, украинская, греческая речь, гортанный говор местных евреев, заезжих цыган и сдержанные разговоры немцев-колонистов. На торговую площадь выносили яблоки, виноград, разные сорта табака, пшеницу, кукурузу, выводили на продажу коней, выезженных в степных просторах, откормленных на барских хуторах свиней, доставляли живую и битую птицу.

Над Тирасполем в неурочное время поплыл торжественный колокольный звон. Жители стали собираться к собору. На бричках, таратайках, шарабанах прикатили помещики из ближних имений и хуторов. Барские мужики спешили к паперти, на ходу срывая с голов шапки. Чинно подходили купцы, за ними теснились мещане. Каждый стремился пробиться вперед.

С амвона читали манифест об освобождении крестьян.

…Осени себя крестным знамением, православный русский народ!..

На площади стоял гул. Не все понимали слова манифеста. Не ясно было основное — кому же достанется земля. Многие радовались: царь дал свободу, над Россией взошла новая заря. 19 февраля 1861 года станет днем «светлого воскресения».

С таким чувством встретили реформу и в доме Васильевой по Большой Покровской улице. Незадолго до этого исторического дня в книгу записей смертей, бракосочетаний и рождений соборной Николаевской церкви под номером 14 было вписано: «1861 года генваря 25 дня родился младенец, нареченный Николаем, родители коего заседатель от дворянства в Тираспольском уезде губернский секретарь Дмитрий Иосифович сын Зелинский и законная его жена Дарья Ивановна. Оба православного вероисповедования. Восприемники — корпуса лесничих подпоручик Алексей Ильич сын Жеребко и вдова титулярная советница Васильева». В день «светлого воскресения», друзья говорили молодому отцу: «Ваш сын, Дмитрий Осипович, родился в счастливый год, он не будет знать слов «раб», «оброк», «крепостной». Он никогда не увидит плети, поднятой над человеком».

Крестная мать новорожденного Мария Петровна Васильева приходилась ему родной бабушкой.

История рода Васильевых была необычна. Во время русско-турецкой войны, при штурме крепости Измаил, один из русских солдат нашел в горящем доме маленького турчонка. Его взяли в обоз, а потом вместе с полком увезли в Россию. Мальчику дали фамилию Васильев, по имени спасшего его солдата. Сын этого турчонка Иван Васильев был мужем Марии Петровны, дедом Н. Д. Зелинского с материнской стороны.

Зелинский рано лишился родителей. Оба погибли от туберкулеза.

В доме осталось двое: бабушка и внук. Мария Петровна жила в постоянной тревоге о здоровье Николеньки: медицина того времени считала туберкулез наследственным заболеванием.

Бабушка всячески старалась закалять внука, приучала его к свежему воздуху, к спорту. Он рано выучился плавать, грести, ездить верхом. Плавать мальчика научили матросы с баржи. Они просто бросили его и еще одного малыша на середину Днестра. Физически крепкий Николенька кое-как выплыл, а второй мальчик чуть не утонул и долго потом боялся даже подходить к реке. Николай Дмитриевич часто рассказывал об этом случае и с удовольствием вспоминал, как он «поборол стремнину».

Но не только о физическом развитии ребенка заботилась Мария Петровна. Биографы Н. Д. Зелинского единодушно отмечают благотворное влияние ее на внука. Она сумела развить в нем те черты характера, которые особенно ценили все знавшие Николая Дмитриевича: высокую принципиальность, сознание своего долга, скромность, доброту, отзывчивость, любовь к людям.

С детства прививала она ему трудовые навыки, приучала к усидчивости, аккуратности, умению доводить до конца начатое дело.

Николай Дмитриевич, вспоминая свое детство, всегда с большой теплотой говорил о бабушке, заменившей ему родителей.

Мария Петровна была и первой учительницей внука. Она выучила его грамоте и обучала первый год, затем отдала в Тираспольское уездное училище. Николай Дмитриевич вспоминал, как, бывало, стояла бабушка у дверей дома, провожая его взглядом до самого училища, «чтоб не баловал».

Дом, где жил Зелинский, был длинный, одноэтажный, построен из местного белого камня. Семью окнами своих комнат смотрел он на Днестр, остальные окна выходили в сад и двор, откуда вела дорога переулком мимо училища, к церкви святого Покрова и торговым рядам.

Выучившись читать, Николенька много времени проводил за книгами. Еще до училища он читал Пушкина, Жуковского, Гоголя. Любимым писателем мальчика стал Гоголь. Эту любовь он сохранил на всю жизнь.

Через много лет бюст Гоголя стоял в кабинете профессора Зелинского среди бюстов особо почитаемых им людей: Менделеева, Бутлерова, Некрасова.