Альфред Штекли - Томас Мюнцер

Он учил бесстрашию. Если человек осознал свою правоту, его ничто не напугает. Раз князьям не довольно налогов и они еще выжимают из вас штрафы, платите, платите черту все, что он хочет, но сохраните свободной вашу совесть. Ни в коем случае не подчиняйтесь приказам, запрещающим вам слушать правдивое слово, и никогда не давайте клятв, что отрекаетесь от него.

Кровопролития не избежать, и оно недалеко. Если кто не хочет отказаться от своего имущества во имя бога, то потеряет его ради дьявола. Князья, дворяне, попы и монахи поклоняются сатане. Тому, кто желает сражаться с турком, не надобно ходить далеко — враг здесь, в стране!

Говорите смело вашим господам: слово божье нельзя запрещать! Говорите это им прямо в глаза, ничего не бойтесь, не лицемерьте. Если вам причинят обиды, вы будете отмщены. Но если вы начнете притворяться и угодничать, то погубите себя. Расплата не за горами!

Письмо Мюнцера было тайком переправлено узникам зангерхаузенской тюрьмы.

В Альштедт приходили десятки людей, вынужденных покинуть родные места. Одни были изгнаны своими господами, другие спасались от преследований. Окружной начальник Зангерхаузена мог крутостью нрава потягаться с мансфельдским графом. Но обоих превзошел досель малоизвестный рыцарь Фридрих Вицлебен, владетель деревни Шеневерда, что лежала в трех часах ходьбы от Альштедта. Он решительно запретил своим людям шляться в город на проповеди и набираться бунтарского духа. Его приказу не подчинились. Тогда он, разъяренный непослушанием, задумал как следует проучить непокорных.

…Стоял погожий июльский день. Жители деревни занимались своими обычными делами: кто работал в поле, кто сидел за ткацким станком, кто хлопотал по хозяйству. Вдруг у околицы раздались выстрелы и тревожные крики. Война? Вторжение неприятеля? Набег разбойной шайки? Или выходки загулявших ландскнехтов?

По улице с обнаженными мечами бежали пехотинцы, а за ними на рослых лошадях трусили рейтары с пиками наперевес. Деревня была окружена. У крестьян вырвался вздох облегчения, когда человек в латах, отдававший команды, поднял забрало и они узнали в нем своего господина. Фридрих Вицлебен обожал военные потехи. Но что творится? Кнехты врываются в дома, избивают жителей, взламывают сундуки и лари. Вицлебен поклялся отменно наказать непослушных: он раз и навсегда отобьет у них охоту посещать сборища еретиков!

Ударами и пинками людей сгоняли в кучу. Доблестный рыцарь брал в полон собственных подданных. Правда, ландскнехты были так поглощены грабежом, что кое-кому из крестьян удалось уйти огородами и добраться до леса. Не довольствуясь добычей, захваченной в избах, Вицлебен, враг еретиков и пылкий защитник веры, утащил и из церкви все наличные деньги.

Убежавшие побоялись возвращаться домой. Они ходили из деревни в деревню и проклинали своего господина, который обошелся с ними, как грабитель с большой дороги. Повсюду среди крестьян они находили сочувствие. Ненавистные дворяне превратили страну в сплошной разбойничий вертеп. Нет простому человеку нигде защиты.

Беглецы направились в Альштедт. Там Мюнцер, он не даст их в обиду — ведь и пострадали они оттого, что остались ему верны.

На улице, недалеко от типографии, Томаса окружила толпа беженцев. Они были очень взволнованы. Перебивая друг друга, они напустились на Мюнцера с упреками:

— Что это за справедливость, если людей, которые готовы ради веры принять любые муки, совершенно безжалостно посылают под нож мясникам?

Томас опешил. Разве он когда-нибудь давал повод для таких обвинений? С трудом понял Мюнцер. что произошло. По городу разнесся слух, что все чужаки будут в ближайшие дни выданы своим господам. Встревоженные люди обратились к Рейхарду. Тот только что был в замке и должен все знать. А Рейхард разговаривал с ними надменно и грубо, словно княжий прихвостень. Томас был поражен: нет, он ничего не слышал!

Увидя Мюнцера среди обступивших его людей, Рейхард вышел из печатни. Томас встретил его гневным окриком:

— Так-то вы утешаете братьев, покинувших родные места ради верности Евангелию?! Неужели вы не можете понять, к чему все это приведет?

Рейхард оправдывался как только мог. Он не хотел никого обидеть. Он ничего не выдумал. Он лишь сослался на приказ шоссера. Если, велел Цейс, окружной старшина из Зангерхаузена будет настаивать на выдаче своих людей, то следует удовлетворить это требование. Мюнцер вспыхнул:

— Это было бы справедливо, если бы наши властители не выступали против истинной веры. Но теперь они действуют не только вопреки вере, но и вопреки естественному праву.

Толпа ответила Томасу гулом одобрения. Он продолжал резко и пылко:

— Следует заставить власти повсюду открыто признать, что их собрат из Шеневерды первым нарушил мир и стал грабителем собственных подданных!

Мюнцер едва владел собой:

— Раз господа поступают так, их надо передушить, как бешеных собак!

Шоссер отсиживался в замке и не высовывал на улицу носа. В один день Мюнцер направил ему два письма. Он подробно рассказал о случившемся и советовал, чтобы тот серьезно взвесил, какие последствия повлечет за собой враждебное отношение к беженцам. Их число растет и будет расти. Неужели он хочет заслужить благосклонность тиранов за счет стенаний и воплей этих горемык? Хватит угождать разным начальникам. «Их власти приходит конец, в скором времени власть будет передана простому народу!»

Немедленно должен шоссер сообщить князьям о преступлении Вицлебена. Этот архиразбойник подает пример и другим тиранам. Он сам вызывает народ на восстание. Князья обязаны его наказать. Если они этого не сделают, то мир будет нарушен. Народ окончательно изверится в своих правителях, а в этом кроется причина всякого смертоубийства. Пора им уже понять — настали новые времена. Или они дождутся, что волны поднявшейся бури захлестнут их с головой. Тот, кто жаждет крови, ею и упьется!

Цейс был очень напуган. Во втором письме Томас его успокаивал: он далек от мысли отдавать на расправу честных должностных лиц, которые помогут правому делу. Он опять предупреждал, что если беженцы не найдут в Альштедте настоящей защиты, то народ ожесточится. Никакие злодейства не будут больше сходить безнаказанно. Мир уже не тот, что прежде.

Черные сердца тиранов полны страха и трепета. Они чувствуют: близится переворот. Но ни один князь не желает помочь торжеству Евангелия, они думают лишь о том, как задавить праведных людей. Весь народ должен объединиться. Союз, к которому призывает Мюнцер, завещан самим господом: нечестивцы, обнажающие меч, от меча и погибнут! Медлить дальше нельзя. Каждый обязан честно сказать, готов ли он поддерживать союз, или намерен ему противиться.