Леон Дегрелль - Эсэсовский легион Гитлера. Откровения с петлей на шее

Во многих местах нам пришлось отойти. Более того, нам пришлось дожидаться прибытия подкреплений. Без новых дивизий дальнейшее наступление было невозможно.

Поэтому мы ждали.

Армянская деревня Кубано-Армянская была захвачена одной из наших рот в тот самый день, когда мы штурмом взяли Третьяков. Противник не ответил, а просто отошел подальше за открытое пространство. Фронт стабилизировался на опушке леса.

Мы никогда не видели подобной деревни. Это не были избы, построенные на земле, как в степи. Нет, они были подняты на прочных столбах из опасения диких зверей, которые зимой могли выйти из леса на поиски пропитания в маленькой долине. Конюшни находились на высоте четыре или даже пять метров. Люди принимали меры предосторожности для сохранения своего скота даже больше, чем для защиты своих жен и детей. Вероятно, они прикладывали массу усилий, чтобы загнать скот на эти насесты, где ему предстояло провести несколько месяцев, пока не растает снег, а внизу носятся стаи голодных волков.

Жители тщательно хранили обычаи Малой Азии. Женщины имели миндалевидные угольно-черные глаза, какие можно видеть на древнекритских вазах. Они жили среди миллионов мух, долгими часами качая ногами небольшие бочки с молоком, которые были подвешены к потолку на веревках. Примерно через полдня этого труда из бочки можно было достать полужидкое масло. Молоко было буйволиным, от медленных спутниц огромных черных быков, чей подгрудок свисал до самой земли, как у кабанов.

Вокруг деревни росла неизбежная кукуруза, чьи золотые початки крестьянские женщины сушили на земле, предварительно освободив от шелковистой пленки.

Местность вокруг была даже еще более потрясающей, чем в Третьякове. Когда мы вечером возвращались из патруля, то по двадцать раз останавливались, чтобы полюбоваться величественными пиками и небом. Горы поднимались вдали, каждая отбрасывала свою тень, переходящую от золотого и красного в пурпурный и фиолетовый. Огромные каменные лица, подсвеченные сзади зарей, всегда оставались темными. Кубано-Армянская, которая лежала в узкой долине, тонула в темно-синих сумерках, лишь над печными трубами мелькали тонкие белые шлейфики дыма.

Мы медленно спускались в долину, не прекращая любоваться ошеломляющими красками, которые обрамляли скалы, и деревней, исчезающей в синей тени, постепенно переходящей в черную.

Чтобы добраться до командного пункта 97-й дивизии, мы должны были пройти около 15 километров по склонам гор. Я ездил на маленькой русской лошадке, которая словно серна шла по узенькому карнизу над бездонными пропастями. Наконец перед нами открывалась невероятная панорама, огромная зеленая впадина, окруженная скалами километровой высоты. На самом дне сиял квадрат желтого света. Там находилась деревня.

Требовался еще час, чтобы добраться до нее. Лошадь своими копытами, словно когтями, цеплялась за каменные осыпи. Затем мы подходили к бледно-зеленому бурному потоку, совершенно ледяному.

Но вскоре связь полностью прервалась. Красные, видя, что наше наступление заглохло, сами перешли от обороны к атаке. Они не бросали на нас целые батальоны, как в Третьякове, а просачивались маленькими группами сквозь непроходимый лес, где старые дубы, иссеченные бурями, переплетали свои почерневшие ветви, где заросли кустов предоставляли прекрасное укрытие для засады.

Наши патрули с трудом пробирались по этим густым джунглям, где не было никаких тропинок и чьи секреты не были отображены ни на одной карте.

К счастью, жители деревень, расположенных на полях, были настроены резко антибольшевистски. Некоторые из наших армянских крестьян уходили на 15–30 километров от Кубано-Армянской. Через пару дней они снова появлялись, принося подробные сведения о красных.

Ненависть этих крестьян к советскому режиму удивляла нас. Бедные, даже нищие, они должны были поддаться искусу большевизма. Вместо этого они испытывали такой ужас перед большевиками, что каждый день рисковали жизнью, чтобы помочь нам. Седые старые крестьяне, которых красные много лет заставляли работать, особенно сильно ненавидели их. Обутые в легкие кожаные сандалии, они могли прокрасться всюду и вели за собой наши патрули.

Несколько наших армянских проводников попали в руки большевиков и были убиты. Но это не повлияло на настрой деревни.

Тем не менее наше положение оставалось сложным. Противника не было нигде, однако он был повсюду. Мы отправляли разведгруппы, которые ходили целыми сутками. Они проникали глубоко на территорию противника, но все равно не видели ничего, кроме ускользающих теней. На следующий день у околицы нашей деревни пулеметная очередь из зарослей клала сразу несколько солдат.

В конце концов, мы оказались полностью окружены этими невидимыми врагами, которые прятались под деревьями, где только могли, подобно диким кабанам, и которые питаются падалицей и падалью.

Мы могли поддерживать связь с дивизией только по радио. Чтобы отправиться в тыл, требовалось организовать настоящую экспедицию, в которой каждый раз участвовала половина батальона. Вот теперь мы на своей шкуре испробовали, что такое партизанская война на азиатский манер.

Ожидание

Количество солдат не играло особой роли в этой смертельной игре в кошки-мышки, которую мы вели в лесах Кавказа. Три человека, сидящие в засаде среди колючих кустов терновника в подходящем месте, могли в считаные секунды перебить патруль. Они могли удрать, как только их атакуют, а на следующий день устроить засаду в другом месте.

Мы должны были доставлять припасы с базы в Ширванской в десятке километров от наших позиций в Кубано-Армянской. Дважды в неделю повозки, запряженные огромными волами, доходили до деревни Папоротный, затем пересекали густой дубовый лес шириной 5 или 6 километров. Эта дорога была узкой и вся заросла зеленью. Подходя к небольшой речке с крутыми берегами, мостик через которую был уничтожен, колонна должна была спуститься на галечное русло реки. Пройдя около сотни метров по реке, колонна выбиралась на берег к могучим дубам.

Однажды русские, которые сидели в засаде, подпустили конвой на расстояние всего двух метров и открыли огонь. Их очереди скосили и людей, и волов. Лишь двое наших солдат сумели укрыться в кустах. Все остальное сопровождение колонны было перебито на месте раньше, чем кто-то успел сообразить, что происходит.

С этого момента мы дважды в неделю отправляли половину своих людей встречать колонну из Папортного. Солдаты методично прочесывали лес по обе стороны тропы.