Давид Карапетян - Владимир Высоцкий. Воспоминания
— Не надо никуда звонить. Пойдём! Сейчас ты увидишь, что такое море, что такое флот. Будут денюшки!
И он увлёк меня по пустынному пляжу на поиски кораблей. Первой на нашем пути оказалась неказистая посудина с забавной претензией на оригинальность. На ее борту в такт волнам смачно покачивались две ядреные девицы, по всей видимости, совмещающие функции и обслуги, и вахтенных, и юнг. Выяснив, что капитаном этого занятного гибрида катера связи и контрабандистской фелюги является некий грек, Володя назвал себя и напросился на аудиенцию. Девицы заулыбались и, попросив обождать, отправились рапортовать о ЧП. От обеих исходило такое буйное кипение плоти, что хотелось схватить их в охапку и стартовать в новую жизнь. Или — сигануть с ними же за борт. Лишь бы никогда уже не разлучаться.
Внутренний голос почему-то подсказывал мне, что путь в капитанскую каюту нам заказан. Ну на кой ляд греку, пусть даже обрусевшему, — Высоцкий, да ещё и не один? Володя же выглядел гораздо увереннее. Он резонно рассчитывал не только на магию своей фамилии, но и на эффект своих связей в Черноморском пароходстве. Ну кто бы посмел отказать ему, другу знаменитого капитана дальнего плаванья Гарагули? Но появившиеся вскоре девицы несколько сконфуженно объяснили нам, что капитан в данный момент отдыхает и никого не принимает. Наверняка хитрющий потомок аргонавтов или перестраховался, или попросту не поверил. Пришлось спешно покинуть неприветливое плавсредство. И хотя самолюбие Володи было, безусловно, задето, неудача только подзадорила его:
— Ничего. Ещё не вечер. Пошли!
Мы целеустремлённо двинулись дальше. И вдруг, совсем как в феериях Грина, дымчатую завесу тумана вспарывает белоснежный контур стоявшего на рейде красавца-лайнера. Характерным жестом оправив куртку, Володя решительно устремляется к трапу. Я остаюсь на суше. Ждать пришлось минут десять. И вот уже раздаётся весёлый голос Высоцкого:
— Давид! Давай сюда, к трапу!
«Память сердца» навсегда запечатлела похожий на морской мираж стоп-кадр: палуба сказочного корабля, радостный Володя в кругу матросов и призывный взмах его руки. Эта фотовспышка — квинтэссенция «моего» Высоцкого тех лет: надежда и надёжность.
Ждавший нас в своей просторной каюте капитан, видимо, уже предупреждённый о нашей духовной жажде, тут же выставил непочатую бутылку рома, под который и завязался оживлённый разговор. Хотя очно они не были знакомы, но наслышаны друг о друге предостаточно. Впоследствии Володя с Мариной на этом самом теплоходе совершат многодневный круиз. Чуть больше года спустя Марина мне рассказывала:
— Мы вспоминали с капитаном тот ваш внезапный приход. И вернули ему ваш долг.
Речь идёт о теплоходе «Шота Руставели» и его бессменном капитане Александре Назаренко. Он нас действительно тогда выручил, запросто одолжив Володе, не оговаривая сроков возврата, сорок рублей.
Постепенно стало понятно, что капитан не является горячим поклонником творчества Высоцкого. Если бы он знал, что не пройдёт и года, как тот посвятит экипажу теплохода и лично ему одну из своих морских песен:
Пришвартуетесь вы на Таити
И прокрутите запись мою, —
Через самый большой усилитель
Я про вас на Таити спою.
А мог ли сам Володя предположить, что и ему доведётся, благодаря Марине, не единожды побывать на этом благословенном острове? Кажется, первым из советских граждан не-моряков.
...Назаренко признался, что его сын сильно увлечён песнями Володи, и тактично поинтересовался, почему в них так много грусти. Было заметно, что капитана серьёзно беспокоит умонастроение сына. И, как оказалось, не зря. По странной прихоти судьбы в середине восьмидесятых я несколько раз встречал его у нашего общего знакомого поэта Геннадия Айги. Саша-младший не скрывал ни своей оппозиционности, ни своего горячего желания эмигрировать в Америку. Вскоре он в этом преуспел. Последовал за сыном и сам капитан. Александр Назаренко покинул Россию в 1989-м и обосновался в Канаде...
А уже на следующий день мы были в адлерском аэропорту, где долго решали, куда нам двигаться дальше: до Москвы не хватало денег, с Одессой тоже что-то не получалось. И тогда Володя спросил:
— Ты можешь организовать мне концерт в Ереване?
— Конечно!
— Пойдём звонить.
Было уже шесть или семь вечера. Сначала я позвонил Алле Тер-Акопян, спросил у неё, сможет ли она в ближайшие дни устроить выступление Высоцкого в Ереване.
Она ответила:
— Смогу! В Малом зале филармонии. Директор — моя приятельница.
— Тогда мы немедленно вылетаем.
На всякий случай я подстраховался — позвонил кинорежиссёру Баграту Оганесяну, мужу Вари, моей средней сестры. Предупредил, что мы остановимся у них, и попросил его организовать выступление Высоцкого в Ереване через Союз кинематографистов. Он с готовностью ответил:
— Сделаю!
Во время разговоров Володя временами вырывал у меня трубку и уточнял детали весьма требовательным тоном. Надо сказать, что и с Аллой, и с Багратом я был в то время в ссоре, но, узнав, что я еду с Высоцким, оба капитулировали.
Ещё я позвонил своему двоюродному брату Ревику. Попросил его встретить нас в аэропорту, поскольку мы с Володей остались без копейки.
Пошли брать билеты. Возникли какие-то проблемы, но нам помогла девушка из зала для интуристов, с которой мы успели познакомиться, скитаясь по аэропорту. До вылета оставалось время, и та же девушка помогла нам проникнуть в столовую для лётного состава. Денег хватило лишь на макароны по-флотски и компот, алкогольных напитков в этой столовой не полагалось. Но Володя вскочил из-за стола, кинулся коршуном к какому-то юному пилоту, напряжённо смотревшему в нашу сторону, и сказал ему довольно-таки бесцеремонно:
— Ну что, узнал? Хочешь пообщаться?
И мы поехали в какой-то ресторан, пригласив с собой всё ту же девушку. Пробыли там недолго. Володя немного выпил, потом подошёл к оркестру и спел «Охоту на волков» — для наших новых знакомых. Юный пилот (помнится, он был из Новосибирска) был настолько ошарашен происходящим, что попросил у Володи автограф: иначе, говорит, мне никто не поверит. Он же посадил нас в самолёт и, очевидно, дал какие-то пояснения экипажу, потому что не успели мы занять свои места, как к Володе подлетела стюардесса:
— Вас приглашает Александр Пономарёв.
Оказалось, что этим же рейсом в Ереван возвращалась футбольная команда «Арарат», тренером которой был тогда Александр Пономарёв, легендарный центрфорвард московского «Торпедо» (он и в Армении был популярным человеком: «Арарат» при нём добился значительных успехов).
