Ирина Озерова - Память о мечте (сборник)

4

В храм каждодневной дорогойиду (я по праву прав):замкнутый и далекийлюдям чужд твой нрав;

когда-то Ты возвышаласьв центре склоненных голов,и целый год раздавалосьэхо тысяч шагов.

Мой шаг одинокий нынезвенит среди пустоты.Я твой рядовой в пустыне.Необъятна ты.

Стремлюсь я тебе в смятеньевсе сущее передать;от ливня весеннего тениневидимо движутся вспять.

5

Он любил тебя; робко лелея,охранял. Посмотри сквозь года,как в саду по центральной аллееон с тобою гулял иногда;

путь всегда выбирал покороче(соболезнуя, крепла рука),чтобы небо не жгло твои очи,и земля не была бы жестка;

ты терялась, когда между деломнаклонялся он к новым росткам, —ты – бесстрастна была к пустякам, —отрешенно заботясь о целом.

6

Так травы нездешние зыбков немыслимых скалах растут:твоя чистота и улыбканад скорбью тебя вознесут.

Скорбь неодолима,ужас и снег все белей.Как отличать могли мыгордость от скорби твоей,

если сама ты не зналаграни бедствий своих.Сплетены концы и начала,и бесконечность в них;

словно отверзло лоносверхвеличью врата,вечность непреклонна,след ее – темнота.

7

О, как молода ты в этом крае:словно друг доверчивых детей.Пастухи, простой мотив играя(те, что старше вечности твоей),коз привычно собирают в стадо,иль мужей скликают в тот момент,когда тяжки лозы винограда:ведь большой мелодии фрагментотклик музыкальный обретает(виноградарь свой венок сплетает),крик звериный – аккомпанемент.

Слышишь ты, как крик рождает криктам, где исчезают все дороги,и не знаешь ты, где он возник,и трепещет сердце от тревоги.Выйдешь ты в испанском платье пышном,драгоценные блеснут оковы,а велят – ты шагом еле слышнымиз чужой страны уйти готова.

Молитва об умалишенных и осужденных

Вам, от которых рокскрыл доброту лица,тот, кто одинок,перед началом конца,

со свободы, в полночный часодну молитву прочтет:пусть ваше время течет;время есть у вас.

Когда память очнется от сна,студит пальцы волос тепло:всё роздало время сполна,всё, что быть могло.

О, немоты вашей мрак,у сердца крадущий год;мать ни одна не поймет,что бывает так.

Сквозь раздвоенье листвысмутно видна луна,ее заселили вы,одинока она.

Гонг

Превыше слуха: Звон.Не мы внимаем звук,Он впитывает нас.Дом наизнанку. ДухПроекцией вовне…Рожденный в муках храм,Развязка, где боговНе разгадаешь…: Гонг!

У суммы немотыЛишь собственная власть,Самопознанья хмель,Лишающий лица.И миг из леты лет,Отлитая звезда…: Гонг!

Ты, незабвенный долг,Рожденный из потерь,Нам непонятный пир,Вино бесплотных уст,Внутри опоры вихрь,Обвал, прервавший путь.Предательство во всем…: Гонг!

Из нидерландской поэзии

(перевод с голландского)

Симон Вестдейк

(1898–1971)

Круговорот года

(Цикл сонетов)

Январь

Сквозь пестрый праздник белизна взошла —Сиянье снега или льда свеченье;Но блеска их обманчиво значенье:Свинцовость небосвода тяжела.

Рождественские дни не знали зла,Неделя эта ищет продолженья,Пока не сняли с елок украшеньяИ праздничные яства со стола.

Скорей развязку в драме, чем начало,Вся эта безысходность означала —Так запоздалой ласки ждет вдова.

Ты говори ей лживые слова,Чтобы она в них лжи не различала,Ведь синь небес и на земле жива.

Февраль

И вдруг – капель, желтеет белизна,Как старых кружев нежные узоры,Когда метелей снежные повторыНеразделимы, как метель одна.

И старомодна неба глубина,И бесконечны чаек разговоры,Их крики и злопамятные взоры,Когда добыча их обречена.

И снова мокрый снег; и дождь опять;Лишь иногда – прикосновенье света;И снова инеем земля одета.

Изменчива и кратка благодать —Разнообразие минует это,Как боль таланта, канувшего в Лету.

Март

Чертенок-март! Энергией своейОн может вызвать в море шторм суровый,В трубе каминной спеть мотив сосновый,Вращает лихо флюгеры церквей.

Потом летит над графикой ветвей,Гордясь весенним небом, как обновой,Лошадку со счастливою подковойВпуская в одиночество полей.

Идет по обнаженной мостовойЧертенок-март, томимый нетерпеньемЖеланий смутных, жаждой вековой,

Идет он по обветренным ступеням,И небо синее над головойСпокойно тишиной предгрозовой.

Апрель

И вот набухли почки на рассвете,Как девочки, в девичество вступивИ тайн своих сердечных не раскрыв,Всё зиму помнят, думая о лете.

Но все-таки они уже не дети,И, парню ничего не разрешив,Они душой осознают порыв,Уже за грех свой будущий в ответе.

Любовь творит плотины и потопы,В уединенье вересковом тропы,И сумерки, и ожиданья мед.

Влюбленный даже в городе пойметИгривое значенье гороскопа,Когда мгновенье в вечность перейдет.

Май

Уже тепло. Но все же зябнет телоЯгненка белого во тьме ночной,А дерево вишневое веснойУже цветы нарядные надело.

Оно вступает в состязанье смелоС ягненком, с маргариткою лесной,И украшают зелень белизнойЦветок, ягненок, вишня – нежно-белы.

А ночью, словно старый сон лелея,Земля про зиму вспомнит, не жалея,Что белый сон приснился ей.

Ягнята, снег и нереальность дней,Когда весь спектр искусством чародеяСмещает краски – белого белей.

Июнь

Июнь, самоуверенный и прыткий,Шумлив, как гуси-лебеди в пруду,Короткой ночью северной в садуШагнешь – и встретишь утро за калиткой.

Терзаешься несбыточной попыткойУснуть, но просыпаешься в бреду,И видишь утро к своему стыдуДалеких ярмарок цветной открыткой.

И все звенит, и все цветет стократ,И звезды черной магии парят,И чудо пробуждают спозаранку.

И сон короткий видит акробат,И, падая, он чувствует канат,И слышит каждый грустную шарманку.

Июль