Михаил Бабушкин - Записки летчика М.С.Бабушкина. 1893-1938

Однако, посмотрев на Ушакова, я решил, что все мои возражения будут бесполезными.

Впоследствии я понял, что Ушаков был прав. В такую ответственную, сопряженную с опасностями разведку безусловно лететь надо было ему самому. Если даже случилась бы вынужденная посадка, то, конечно, он лучше других вышел бы из тяжелого положения. Ему пригодился бы многолетний опыт зимовок и хождения по льдам.

На мой вопрос, почему он решил сам лететь, Георгий Алексеевич ответил:

– Видишь ли, оно, пожалуй, спокойнее, если сам летишь, а когда другие в разведке, то, пока они не возвратятся обратно, просто места себе не находишь, всякая чертовщина в голову лезет.

Я знал, что, когда улетает самолет, весь экипаж неспокоен за летчиков, и, чтобы не увеличивать эти волнения, впоследствии всегда настаивал на том, чтобы время, назначенное на полет, было строго соблюдено и самолет в срок возвращался обратно.

Мы поднялись в воздух. Берем высоту пятьсот-шестьсот метров. Выше не пускает облачность. Идем курсом на норд-вест. Под нами льды постепенно уплотняются, встречаются крупные торосистые и гладкие поля.

Вот мы летим уже над сплошным массивным льдом. Попадаются колоссальные гладкие поля, всторошенные по краям от ударов. Эти поля с очень маленькими трещинами.

Пройти по таким трещинам нашему судну не под силу. Да не только «Садко», но и более мощные корабли не в состоянии были бы расколоть такие поля.

Облачность постепенно снижается. С востока надвигается туман.

Обследовав возможный для полета и довольно большой район, подлетаем вплотную к туману. Нас прижало к льдам на пятьдесят-сто метров. Воздух насыщен влагой, появился иней. Это первые признаки обледенения.

Полет становится бесполезным: ничего не видно. «Земли Джиллеса» не обнаружено. Не только земли, но и признаков ее существования никаких нет.

Итак, возвращаемся обратно. Вскоре машина снова вышла в район хорошей погоды. Когда мы подходили к «Садко», Ушаков попросил дать ему попробовать вести самолет. Зная управление автомобилем, Ушаков решил и на самолете «править», как на авто. Результат получился смехотворный: самолет бросало то в одну, то в другую сторону, но только не туда, куда его направлял «пилот». Ушаков не выдержал и закричал:

– Почему не поворачивает?

Я объяснил, что он забыл о ногах и работает только руками…

На палубе корабля нас обступили со всех сторон. Люди, хотя бы по выражению лиц, старались отгадать, нашли мы «Землю» или нет. Пришлось огорчить наших товарищей.

Кто-то стал интересоваться, зачем мы вблизи ледокола бросались на самолете из стороны в сторону. Я попытался скрыть действительную причину такого поведения машины и придумал басню о колоссальном стаде белых медведей, которое якобы мы заметили с воздуха и решили разогнать.

Рассказ был встречен недоверчиво. К тому же мне резонно заметили, что медведи никогда стадами не ходят. Пришлось извиниться за шутку и разоблачить Ушакова.

В судовом журнале авиазвена я сделал точные записи об этом полете на поиски «Земли Джиллеса»:

«Координаты «Садко» – широта 81° 12', 5 и долгота 26° 10' остовая. Шли по курсу норд-норд-тен-вест. К туману подошли после 1 часа 10 минут полета. На широте 82° и долготе 24° 40' при тумане от норда до зюйда через ост признаков земли не обнаружили. Айсбергов в обследованном районе нет. Самолет пробыл в воздухе 2 часа 31 минуту».

Остров Ушакова

Это было в северной части Карского моря, между Землей Франца-Иосифа и Северной Землей. Мы вышли на очень небольшие глубины. На пути то и дело попадались громадные айсберги. Принимая эти айсберги за землю, люди поднимали ложную тревогу:

– Земля! Земля появилась!..

Все выбегали на палубу, но через несколько минут расходились по каютам…

Это повторялось многократно. И когда 2 сентября на горизонте действительно открылся берег какого-то острова, многие остались в каютах, высмеивая «любителей непроверенных сенсаций».

Совсем ясно обрисовались контуры земли, покрытой вековой шапкой ледника. На картах она не была обозначена.

«Садко» медленно приближается к неизвестной земле. Осторожно промеряем глубину. Теперь уже нет сомнения: это остров! Но каков он, его размеры, поверхность? Пока еще ничего нельзя определить: густой туман покрывает значительную часть земли. Наконец туман постепенно отступает: перед нами возвышается полукруглая, как каравай, земля, вся покрытая льдом.

С корабля спускают бот. Люди лихорадочно готовятся к высадке на берег для проведения научных работ. У всех одно желание: скорее попасть на остров. Кажется, стоит только крикнуть: «Кто хочет на берег?» – и все бросятся туда, судно опустеет… Но этого делать нельзя.

Отправляется только маленькая партия людей, а оставшиеся наблюдают за дрейфом льда. Это очень важно: если появится опасность сжатия, надо немедленно подать сигнал о возвращении и уходить подальше от берега. Во время шторма он может оказаться весьма негостеприимным для корабля.

Бот уходит на остров. На нем несколько научных работников и корреспонденты центральных газет. К концу дня Власов и капитан Николаев вылетают на воздушную разведку с заданием обследовать неизвестный остров и через два часа сделать посадку у «Садко».

Время… Как медленно ползет время! Самолета не видно и не слышно. Проходит час. Вдруг слева, над самым ледником острова, из-под нависшего тумана выскакивает самолет, а через пятнадцать минут мы уже наперебой расспрашиваем Власова и Николаева о неизвестной земле.

Оказалось, что весь остров обследовать с воздуха им не пришлось: опять помешал проклятый туман, закрывший часть земли. Все же удалось зарисовать ее контуры. Установили, что остров покрыт сплошным ледником; в окрестном районе никаких признаков других островов не обнаружили.

Вскоре возвратился и бот. Товарищи сделали некоторые наблюдения, определили координаты острова и поставили на нем знак. Они видели на острове много медвежьих следов.

Научные работники экспедиции считают, что айсберги, которые встречались на нашем пути, не местного происхождения: они, очевидно, оторвались от более мощного ледника. Возможно, где-нибудь поблизости имеется еще остров или ряд островов. Туман затрудняет поиски.

Вечером участники экспедиции отправили в Москву телеграмму с просьбой присвоить новому острову имя Ушакова.

Через день над островом летал я со штурманом Марковым. В южной оконечности острова мы обнаружили озеро на леднике.

Возвращаясь в Архангельск, участники высокоширотной экспедиции на «Садко» передали по радио рапорт товарищам Сталину, Молотову, Ворошилову и Калинину.