Глеб Скороходов - Три влечения Клавдии Шульженко

Старейший работник студии Григорий Марьямов, в те годы редактор сценарного отдела, высоко оценил участие Шульженко в киноконцерте, высказал при этом справедливые претензии постановщику картины: «Первая песня («Молчание») очень приятная, номер сделан артистично. Но второй номер не удался, и главным образом, из-за режиссерского решения. Народ любит Клавдию Шульженко, и поэтому, если номер не совсем хорошо получился, надо пойти на то, чтобы его поправить».

Строева с предложением «поправить номер» согласилась. В день премьеры фильма зрители увидели новый вариант «Песни о звездах».

Здесь не место разбирать достоинства и недостатки фильма. Он долго не сходил с экрана, десятки газет опубликовали восторженные (в разной степени) отзывы. Причину успеха его вряд ли можно объяснить отсутствием в те годы новых музыкальных и комедийных лент. Фильм привлек зрителя прежде всего парадом любимых эстрадных звезд и замечательной музыкой.

Песни Дунаевского, как это не раз бывало, сойдя с экрана, зазвучали по радио, в концертах, с пластинок. Их запомнили и полюбили. К сожалению, эти песни оказались последними в жизни композитора.

«Дунаевский остался для меня самым молодым композитором, – говорила Клавдия Ивановна. – Не так уж много его песен довелось спеть мне. Но бывают влияния, которые мы испытываем вне зависимости от количества встреч. В Дунаевском я чувствовала товарища, его дружескую руку я ощущала в 30-х годах, когда он поддержал мое стремление найти свой, современный репертуар, и неоднократно позже, когда он приходил на помощь советом, дружеской улыбкой, а то и песней.

Его молодой беспокойный характер, поиски новых тем и форм в песне, его требовательность к себе, полное отсутствие самоуспокоенности – близки и понятны мне. Черты его характера – в его произведениях. Оттого произведения эти остаются молодыми».

Не надо!

Летом 2004 года на кинофестивале «Московская неделя» прошла программа «Великолепная семерка». По замыслу организаторов ее посвятили женщинам Алексея Баталова – тем, с кем он появлялся в фильмах. Это Татьяна Самойлова («Летят журавли»), Инна Макарова («Дорогой мой человек»), Ия Саввина («Дама с собачкой»), Татьяна Лаврова («Девять дней одного года»), Тамара Семина («День счастья»), Людмила Савельева («Бег»), Вера Алентова («Москва слезам не верит»).

Мне поручили вести встречи со зрителями, ежедневно посвященные одной из баталовских партнерш. О каждой из них рассказывал и Алексей Владимирович, сказавший, что ему выпало счастье работать с такими замечательными актрисами, говорил и я, и сами актрисы, вспоминавшие картины, в которых снимались с Баталовым (фрагменты из этих лент сопровождали их воспоминания), говорившие, какую роль сыграла в их судьбе встреча с Художником.

Тогда же возникла идея сделать телевизионную передачу, где за час рассказать то, что в Доме кино заняло неделю. Идею подхватило Авторское ТВ, ее поддержал канал «Россия», убеждавший, что лучший подарок женщинам в день 8 Марта трудно придумать. Я написал сценарий, его тут же передали руководству канала, был назначен день съемок с Баталовым, согласившимся предоставить вместо павильона свою квартиру в Доме на набережной, и тут внезапно все остановилось. Как выяснилось позднее, телевидение не устроили благополучие историй баталовских женщин, некая «бесконфликтность» рассказов о них, что не обеспечит высокого рейтинга.

– Все понятно, – смеясь, сказал мне Алексей Владимирович. – Вот если бы я переспал со всеми героинями, а еще лучше если бы разрушил семью одной из них, заставил бы другую вскрыть себе вены, лишил бы третью способности играть без меня, оставил бы четвертую с ребенком на руках, спасался бы от преследований пятой, вознамерившейся увести меня от жены, с которой, надеюсь, мы сыграем золотую свадьбу, вот тогда бы был рейтинг и зрителей канала «Россия» не оттащить бы от экрана!

Мы разговорились о приближающемся столетии Клавдии Шульженко, о ее судьбе «прежде всего актрисы», как сказал Баталов, ее умении никогда не изменять выбранному пути, и я подумал – а ту ли я пишу книгу?

Ведь если исходить из современных требований телевидения и зрителей, прирученных им, рассказ нужно было бы построить по схеме «несчастная судьба актрисы». Материала с этой точки зрения хватило бы с избытком. Стоило только сосредоточиться на нем, отбросив творческие аспекты. И «опорными» фактами стали бы:

1. Сиротская юность (Шульженко рано потеряла мать) и ненависть к большевистской власти, в Гражданскую войну которой погиб брат Клавдии Ивановны – Николай.

2. Жестокость отца, запретившего восемнадцатилетней дочери ехать на гастроли с театром Синельникова и тем самым разрушившего ее артистическую карьеру.

3. Гибель первой любви Шульженко, жениху которой угрожал револьвером наглый Коралли.

4. Ужасающий случай с певицей в 30-х годах, когда на гастролях в Средней Азии ее жизнь подвергалась смертельной опасности: зловредная мошка укусила ее в щеку, и место укуса долго кровоточило, заставив обессиленную Шульженко прекратить выступления, и в конце концов оставило на веки вечные миллиметровый шрам на ее лице.

5. Несчастная любовь к композитору Илье Жаку – тут уже поле, где разгуляться, представилось бы особенно широким.

И так далее…

Не вступая на высокорейтинговый путь, расскажу, как накануне серебряной свадьбы рухнул брак с Владимиром Коралли, ушедшим к другой – молодой танцовщице мюзик-холла. Клавдия Ивановна не любила говорить об этом, но иногда вспоминала, какие последствия вызвала эта не такая уж невероятная ситуация.

Владимир Филиппович срочно разменял их трехкомнатную квартиру на улице Алексея Толстого, в одну из комнат вселилась семья с ребенком, и Клавдия Ивановна оказалась в коммуналке. Есть мужчины, что, покидая жен, берут с собой по-джентльменски только чемоданчик с личными вещами. Коралли – не из них. Он начал дележ имущества. Обеденный сервиз на 24 персоны: половину – тебе, половину – мне. Столовые приборы: 12 – тебе, 12 – мне, рюмки, бокалы, салатницы и вазы – то же самое.

– Может быть, и мои сережки поделим: одну – тебе, одну – мне, – предложила Клавдия Ивановна, молча наблюдавшая за дележкой…

Она осталась одна. Гоша к тому времени женился. Рядом были только костюмерша, преданная ей, да пес Кузя, души не чаявший в хозяйке. Она старалась держаться, продолжала работать, заниматься у рояля, пыталась разучить что-то новое.

Однажды, собравшись на концерт в Доме журналиста, вышла из подъезда, Кузя бросился к ней и попал под машину. Когда она принесла его домой, он еще дышал. Зарыдала она в голос – наверное, от всего, что случилась с ней в последний месяц. И не могла успокоиться. Я прибежал из Дома журналистов, где объявили об отмене концерта. Вызвали «Скорую», сделали укол, но слезы еще долго душили ее. Врач-ларинголог, пришедший на следующее утро, установил диагноз: несмыкание связок. Страшная болезнь, нередко приводящая к полной потере голоса.