История ростовского летчика. Домой сквозь годы - Константин Владимирович Ярошенко
Никаких доказательств предоставлено не было.
Обвинение строилось только на показаниях агентов DEA. При этом прокурор заявил, что сами по себе записи, сделанные агентами DEA, уже являются неопровержимыми доказательствами, поэтому факт «преступного сговора» не нуждается в каких-либо дополнительных свидетельствах. В ответ мой адвокат заявил, что записи бесед не могут служить доказательством.
Я плохо понимал английский язык и зачастую просто не знал, о чем вообще идет речь с американскими агентами. В подтверждение мои адвокаты привели пример из записи: «У него как-то спросили, обедал ли он сегодня, а в ответ он заговорил совсем на другую тему».
Гинсберг подчеркнул, что я никогда не соглашался участвовать в «преступном сговоре» и вел переговоры с агентами DEA исключительно в надежде получить самолет Ан-12. «Мой клиент стал жертвой подставной операции, которая обернулась для него настоящим кошмаром и привела в итоге на скамью подсудимых». И несмотря на все усилия агентов, я так и не дал согласия на участие в «заговоре». «Даже если бы мой подзащитный и подумывал об участии в заговоре, то из этого все равно ничего бы не вышло. Согласно документам следствия, Ан-12 находился в нерабочем состоянии, и на его ремонт нужно было потратить огромные деньги. Таких денег у моего подзащитного не было, и никто не собирался ему их дать. А если у Ярошенко не было самолета, то не было и намерений перевозить наркотики». Также адвокат подчеркнул, что по американским законам сговором можно считать лишь те переговоры, в ходе которых стороны пришли к согласию. Он сказал: «Многое из того, что услышали на процессе присяжные, касалось не слишком приятных тем. Но договориться подозреваемым так и не удалось, а обсуждение любой темы, пусть даже самой неприятной, не является преступлением».
Гинсберг обратил внимание присяжных на тот факт, что агент Пэдди Маккей – «наемник», в чем сам Пэдди Маккей признался на судебном заседании, подтвердив свое участие в качестве директора в компании военных наемников Executive Outcomes, которая славится своими кровавыми делами на африканском континенте. Адвокат призвал присяжных не доверять показаниям человека, репутация которого вызывает слишком много вопросов.
Адвокаты моих «сообщников» также говорили о том, что их подзащитные не давали своего окончательного согласия на участие в заговоре. Защитники Натаниэля Френча и Кудафии Мавуко уточнили, что их клиентов интересовала лишь судьба корабля Blue Atlantic, конфискованного властями Либерии в 2008 году. Агенты DEA якобы добились от них согласия на участие в перевозке наркотиков только в обмен на обещание помочь с освобождением судна. А Айвен Фишер, адвокат Чигбо Питера Умеха, заявил, что история с контрабандой кокаина выглядела настолько неправдоподобной, что его клиент с самого начала в нее не верил. Как, впрочем, и сам агент DEA Набиль Хадж (Спирос Антониадос) не раз высказывался о том, что идея отправки наркотиков в США выглядит глупо.
После выступлений адвокатов представители прокуратуры обратились к присяжным с советом не доверять словам адвокатов в той части, что обвиняемые не собирались переправлять наркотики в США.
Окружной судья Джед Ракофф напомнил присяжным, что, согласно американским законам, участие в заговоре с целью совершения преступления карается конкретными тюремными сроками. При этом обвиняемый может и не совершать преступных действий, для вынесения ему приговора достаточно лишь заявления о его готовности преступить закон, прозвучавшей в беседе с правительственным агентом или тайным информатором спецслужб.
Получается, что, с одной стороны, «надо судить по делам, а не по словам», а с другой – никакие дела и не нужны, для приговора достаточно просто заявления какого-нибудь агента или тайного информатора.
После речи прокурора, длившейся около часа, судья Джед Ракофф зачитал присяжным свои наставления, записанные на 19 страницах. В частности, он дал присяжным следующие разъяснения относительно американского закона о преступном сговоре: для признания виновности достаточно просто знать о существовании сговора и сознательно в нем участвовать; необязательно участвовать в сговоре с самого начала, знать все его детали или всех его участников, достаточно знать лишь одного из них; необязательно на сговоре зарабатывать какие-то деньги и вовсе не обязательно, чтобы цель сговора была достигнута.
Во вторник, 26 апреля, в 11.30 присяжные, которым предстояло решать мою судьбу и судьбу трех «моих подельников», удалились на совещание. У дверей совещательной комнаты поставили судебного пристава, которому было запрещено с ними разговаривать.
Присяжные затребовали материалы процесса. Их интересовала в первую очередь распечатка разговора, по ходу которого тайный агент DEA Спирос Антониадос, выдававший себя за Набиля Хаджа, говорил, что намерен переправить кокаин из Африки в США рейсом авиакомпании Delta.
Напомню, что именно этот агент DEA был в марте 2010 года в Киеве вместе с Пэдди Маккеем. Тогда они предложили мне купленный в Молдавии Ан-12, ржавеющий на либерийском аэродроме. Как я понял, к сожалению, поздно, самолет был использован ими в качестве наживки лишь для того, чтобы заманить меня в Либерию. Набиль Хадж представился консультантом Фомбы Серлифа, сына президента Либерии. И с этим якобы «бизнесменом из Ливана» мы обсуждали страны, откуда я мог бы теоретически возить груз. И это он, Набиль Хадж, говорил мне, что ему нужны мои «специальные навыки», то есть мой летный опыт. Но не более того…
Затребование присяжными материалов дела можно толковать по-разному, но мой адвокат сказал, что если вина подсудимого очевидна, то присяжные выносят вердикт быстро. А если они долго совещаются, значит, у них есть сомнения.
День уже подходил к концу, а присяжные так и не пришли к единому решению, и их отпустили домой до среды с наказом не обсуждать рассматриваемое дело ни с кем и не выносить из совещательной комнаты вещественные доказательства.
Мне сказали, что, например, Вячеслава Иванькова по кличке «Япончик» в 1996 году присяжные признали виновным меньше чем за час.
В моем случае прения затянулись. Если присяжные сообщат судье, что достичь единодушия невозможно, тогда он объявляет процесс несостоявшимся. И дальше прокуратура решает, проводить ли ей новый процесс или закрыть дело за безнадежностью.
Мой адвокат Ли Гинсберг сказал, что заминка с вынесением решения показывает, что аргументы правительства США оказались не настолько убедительными для присяжных заседателей, чтобы побудить их автоматически принять обвинение. Оно, кстати, состояло всего из одного пункта: подзащитным вменяется участие в преступном сговоре с целью распространения кокаина.
На следующий день, в среду, 27 апреля, в 09.00 по нью-йоркскому времени жюри присяжных возобновило обсуждение вердикта.
Обсуждение длилось еще день, и лишь 28 апреля 2011 года присяжные федерального суда Нью-Йорка вынесли решение. В дальнейшем стало известно, что как минимум двое присяжных были против обвинительного вердикта, но под
