Предтеча Ленина. В спорах о Нечаеве - Александр Григорьевич Гамбаров
На литературной ниве Роман ничем себя не проявил. Статей за его подписью или под его инициалами в «Военном Сборнике» тех лет нет, если только он не подписывался псевдонимом. Нам кажется, что он вообще не был способен к спокойной кабинетной работе. Его призвание лежало в другой сфере деятельности.
Меньше года пробыл он в должности помощника редактора «Военного Сборника». Причина, по которой он так скоро вынужден был оставить редакторство, неизвестна. Переведенный обратно после этого в Олонецкий пехотный полк, Роман решает бросить военную службу. Судьба изменила ему. Добившись высокой и по-своему почетной должности, он, казалось, обеспечил себе видную карьеру в будущем. Он жаждал этой карьеры, готовый и теперь и позже решиться на какой угодно шаг, лишь бы только заслужить видное и влиятельное положение среди высшего чиновничества. А тут неожиданно сладкие мечты разбиваются вдребезги. Вынужденный вернуться в полк, квартировавший в далекой провинции, Роман потерял надежду снова выдвинуться и разрывает поэтому с военной средой. 7 марта 1862 г. он высочайшим приказом увольняется «по домашним обстоятельствам» от военной службы в чине штабс-капитана.
Недолго, однако, остается он без службы. В мае того же года он изъявляет желание поступить на службу в хозяйственный департамент министерства внутренних дел. Аттестованный «способным и достойным», он 1 июня 1862 г. назначается на скромную должность помощника столоначальника во 2-е городское отделение хозяйственного департамента. Проработав в этом скучном учреждении целый год, отставной штабс-капитан Роман пристает, наконец, после долгих странствий к нужным берегам. 28 мая 1863 г. он «просит милостивого ходатайства о переводе чиновником в III Отделение»; а 14 июня приказом шефа жандармов князя Долгорукова, как человек «испытанный и надежный», определяется в Отделение «для занятия письмоводством».
Официальная история прохождения им службы в III Отделении коротка. Как человек способный и не без нужной сноровки, Роман скоро зарекомендовал себя в глазах жандармов. В мае 1864 г. о нем докладывается по начальству: «Чиновник для письмоводства коллежский секретарь Роман занимается не одною перепискою бумаг, но и самым составлением их, требующим опытности и знания иностранных языков». Тогда же он назначается исправляющим должность младшего чиновника. В благодарность за усердные труды он через год удостаивается звания титулярного советника, а в 1868 г. – коллежского асессора. Ревностно прослужив в Отделении шесть лет, Роман в августе 1869 г., имея от роду 40 лет, подает заявление об отставке, так как «для поправления расстроенного здоровья ему необходимо отправиться за границу для лечения минеральными водами и оставить на долгое время служебные занятия». Александр II против отставки не возражал. Отныне отставной коллежский асессор Роман, получив за долголетнюю усердную службу престолу и отечеству награду в размере годового оклада содержания, официально якобы порывает с III Отделением[47].
К сказанному о его службе в III Отделении следует добавить, что Роман был незаурядный, как ныне выражаются, филер. В этой профессии коренилось его основное призвание. Филерский талант обнаружился у него скоро. Официальные дела о прохождении им службы в III Отделении умалчивают об этой стороне его деятельности. В цитированные выше слова из одного доклада, что «Роман занимается не одною перепискою бумаг», вложено, по-видимому, известное содержание. Если сейчас у нас отсутствует документальное доказательство того, что в 1864 г., когда указанный доклад составлялся, Роман, кроме переписки и составления бумаг, требующих опытности и знания иностранных языков, исполнял обязанности филера, то бесспорно зато можно утверждать, что в следующем, 1865 г., он выполнял роль настоящего и ответственного филера. Сохранились несколько его писем того времени, отправленных им из Москвы и Нижнего Новгорода, в которых он подробно сообщает III Отделению о своих похождениях по выслеживанию тех или иных лиц. А в последующие годы, вплоть до 1869, сплошь да рядом наталкиваешься на его донесения, писанные его характерным почерком и подписывавшиеся им или инициалами «А. Р.», или одной буквой «Р». Все эти разнообразнейшие донесения свидетельствуют об исключительном доверии к нему руководителей III Отделения и об его удивительном филерском таланте.
Роман был ревностный и прилежный служака и сыщик. Недаром он часто за весьма усердную работу и точное выполнение поручений удостаивался, в бытность его на службе в III Отделении, различных наград – денежных и орденов. Он был, несомненно, человек ловкий, смелый, когда обстоятельства того требовали, сметливый.
Когда возник вопрос о необходимости спешной поимки Нечаева путем провокационной ловушки, взоры III Отделения, в частности Филиппеуса, устремились на Романа. Он был в то время самым ловким, осторожным и толковым агентом. Он умел разговаривать с кем нужно и как нужно, не вызывая никаких подозрений. Выражаясь словами одной справки, «агенту Роману, согласно приказания вашего сиятельства (графа П.А. Шувалова), вменено в обязанность приложить особенное старание к открытию настоящего местопребывания Нечаева».
Но если бы за Романом числились только отмеченные заслуги, способности и особенности натуры, то этого, конечно, было бы недостаточно для поручения ему такого рискованного и ответственного дела. Наличие таланта даже первоклассного филера не гарантировало бы еще Роману возможность сблизиться с эмиграцией, заслужить хотя бы некоторое доверие ее главных представителей. Что же такое к тому времени, к весне 1870 г., было еще в неофициальном служебном формуляре отставного коллежского асессора Романа, что открывало ему дорогу в обители тогдашних виднейших русских эмигрантов?
Глава III Архив князя П.В. Долгорукова
В августе 1868 г. в Берне скончался видный в свое время эмигрант Петр Владимирович Долгоруков, автор нескольких книг, резко порицавших политику русского правительства, редактор-издатель нелегальных журналов («Будущности», «Правдивого» и «Листка») и ярый противник бюрократической России[48]. Некоторые из изданных им книг, и в особенности книга «Правда о России», напечатанная в 1860–1861 гг. в Париже, обличая закулисную жизнь русских придворных и чиновничьих сфер, в достаточной степени в свое время ущемили правительство.
М.К. Лемке приводит свидетельство современника, покойного сенатора Шамшина, что книга кн. Долгорукова «Правда о России» произвела в Петербурге, при дворе, ужасающее впечатление. Все чувствовали, что Долгоруков может порассказать такую правду, которая была бы вдесятеро опаснее всякой фантастической лжи[49]. После издания этой книги, Долгоруков еще несколько лет непрерывно печатно обличал действия правительства. Кроме того, в 1867 г. он издал огромный первый том своих «мемуаров», в котором предавал гласности целый ряд исторических материалов, приоткрывавших завесу над неизвестными до тех пор страницами правительственной истории. Правительство было, очевидно, осведомлено о намерении покойного продолжать издание своих мемуаров, как знало и то, что им был собран ряд сенсационных материалов, компрометирующих царственных особ дома Романовых. Помимо того, Долгоруков еще в 1860 г. письменно заявил русскому послу в Париже,
