Маркус Вольф - Игра на чужом поле. 30 лет во главе разведки

Об атомном вооружении не может быть и речи.

Если и эти представления шли очень далеко по сравнению с планами Аденауэра, имевшими противоположную направленность, то еще примечательнее оказывались компромиссы, которые Шеффер был готов предложить во внутренней политике. Министр заявил, что лично он — убежденный приверженец рыночной экономики. Но он понимает, что социально-экономическое развитие последних десяти лет в восточной части Германии нельзя попросту повернуть вспять. Следует сближаться друг с другом и не ставить на передний план различия. Самое важное — оба государства не будут больше враждебно противостоять друг другу.

На эту рискованную встречу Шеффера подвигли не только соображения национальной политики. Еще важнее, отметил он, что сближение между германскими государствами уменьшит опасность войны. В своем отчете я цитировал его слова: “Во время второй мировой войны я потерял сына и поэтому не хочу, чтобы такое же несчастье еще раз постигло миллионы семей”.

У этого низкорослого, скромного и незаметного человека было другое прошлое, нежели у значительного большинства чиновников боннского государства, служивших национал-социализму активно или, по крайней мере, в качестве попутчиков. Шеффера по политическим причинам гестапо не раз арестовывало и в конце концов бросило в концлагерь Дахау, из которого он был освобожден в 1945 году.

Тогда Шеффер не открылся нам до конца. На обратном пути он, полный разочарования, сказал нашему агенту: “Я потерпел неудачу. Может быть, поговорив с послом Пушкиным, я смог бы помочь изменить ситуацию в Германии. Я был готов вести тайные переговоры. Но, увидев двух молодых людей, я не сказал всего”.

Мы узнали по своим каналам, почему Аденауэр, пусть даже неохотно, позволил своему министру поехать в Восточный Берлин. Старый лис предвидел неудачу самостоятельных действий министра. Он смог разыграть инициативу Шеффера в качестве козырной карты по отношению к США. Она продемонстрировала, как сильно даже в кабинете сопротивление привязыванию Федеративной республики к США. Аденауэр смог представить себя незаменимым гарантом интеграции ФРГ с Западом, с желаниями которого поэтому надлежало считаться.

Но Шеффер не сдавался, и мы попытались исправить ошибку. Контакты поддерживались с помощью Винценца Мюллера. 20 октября 1956 г. министр снова приехал в Берлин и на этот раз беседовал и с послом Пушкиным. Шеффер по-прежнему придавал значение строгому соблюдению тайны. На тот случай, если контакты все же станут достоянием гласности, существовала договоренность, в соответствии с которой их содержанием следовало объявить актуальные темы, например сумму сборов за пользование транзитными автострадами.

После некоторого колебания Шеффер объявил о готовности к регулярным контактам и с нашей стороной. По моему предложению депутат Народной палаты от Национально-демократической партии профессор Отто Рюле взял на себя роль связного с министром. Он встретился с политиком в Мюнхене и Бонне. Будучи далеким от политической реальности, Шеффер выдвигал предложения, которые должны были сблизить оба немецких государства. Так как его цель — объединение — казалась все более утопической, он поначалу стремился к германо-германскому сотрудничеству по образцу стран Бенилюкса. Шеффер подчеркивал, что товарищи по партии посвящены в его планы. Франца-Йозефа Штрауса он характеризовал как одного из своих наиболее близких доверенных лиц.

Директивы, которые я смог дать связному Рюле для его бесед, не отличались особой четкостью. Пока все ограничивалось тем, что Шефферу ставились новые и новые вопросы, но конкретных ответов не давалось. Руководство ГДР не имело концепции переговоров. С одной стороны, было желание пойти на предлагавшиеся министром прямые переговоры между германскими государствами, потому что, используя их как рычаг, можно было бы устранить “доктрину Халыытейна”[5]. С другой стороны, на планы конфедерации смотрели со смешанными чувствами, опасаясь, что Москва может пожертвовать ГДР ради нейтралитета единого германского государства.

Действия Советской Армии в Венгрии окончательно разрушили иллюзии относительно воссоединения, в том числе и те, которые питал Шеффер. Но в 1958 году Ульбрихт внезапно выдвинул предложение о создании германогерманской конфедерации, в значительной мере совпадавшее с первоначальными представлениями Шеффера. Бонн резко и высокомерно отклонил их.

Ульбрихт, очевидно, учитывал мои сообщения о контактах с Шеффером. В октябре 1956 года Гротеволь снабдил этот документ примечанием: “Пока подождать”. Теперь же ради достижения быстрого пропагандистского успеха Ульбрихт нарушил обещание строгой конфиденциальности, которое мне пришлось дать министру Шефферу. Ульбрихт заявил, что своим планом он только поддержал предложения одного из членов боннского правительства.

В Бонне это заявление было отвергнуто как “наглая ложь”. Это побудило Ульбрихта, хорошо вооруженного благодаря разведывательной информации, продолжить нарушение обещаний. По его указанию генерал Мюллер и профессор Рюле, которые по договоренности со мной поддерживали контакт с Шеффером, должны были подготовить публичное заявление. В нем фактологически точно излагалась инициатива министра, правда, без разведывательной подоплеки и упоминания о моем участии.

Бонн реагировал с лихорадочной поспешностью. К нашему немалому удивлению, разоблачения не имели никаких последствий для Шеффера. Аденауэр приказал быстро завершить расследование дела и прикрыл своего соратника, ставшего к этому времени министром юстиции, покровом любви к ближнему. Позже в публикациях по современной истории увидели свет документы, касавшиеся данного дела, но они содержали лишь полуправду, хотя и доказывали, насколько выборочно Шеффер информировал канцлера.

Авантюристическую версию инициативы Шеффера дает в своих воспоминаниях Франц-Йозеф Штраус. Он утверждает, что министр искал связи с генералом Мюллером так как тот делал ему “далеко идущие намеки” о предстоявшем путче Национальной народной армии, “в ходе которого Ульбрихт будет арестован, а все правительство смещено”.

Штраус опубликовал эту нелепицу вопреки очевидности. Мы знали не только от Шеффера, что Штраус был посвящен в планы создания конфедерации. Информированность Штрауса подтверждали и наши контакты с его ближайшим доверенным лицом — издателем и главным редактором газеты “Пассауэр нойе прессе” Хансом Капфингером. В целом все беседы между Шеффером и Мюллером проходили под нашим контролем, так как генерал, руководствуясь политическими убеждениями, в этом деле сотрудничал с моей службой.