Маркус Вольф - Игра на чужом поле. 30 лет во главе разведки

Браки Инги Г. и Урсулы X., заключенные с партнерами под вымышленными именами, сохранились и в ГДР под настоящими именами супругов. Хельга Редигер, как и Кристель Б., смогли выйти замуж за своих спутников жизни только в ГДР, и описанием одной из историй, в которую и я сам оказался вовлечен, мне хотелось бы завершить эту главу.

Хельга Редигер работала для нас под именем Ханнелоре в Ведомстве федерального канцлера. Когда нам пришлось отозвать прежнего связного и заменить его Гердом К., я решил присутствовать при беседе, во время которой они представлялись друг другу, так как Ханнелоре хотела знать, должна ли она последовать за своим шефом Манфредом Ланштайном.

Мы встретились под прикрытием зимних Олимпийских игр 1976 года в Инсбруке. Во время пребывания там и бесед проблем не возникало: зимняя альпийская панорама и очарование старого города сыграли свою роль, и, к моему большому облегчению, они сразу же почувствовали взаимную симпатию. Вскоре я заметил, что между ними возникло нечто большее, нежели простая симпатия.

Оба знали, что брак исключен. Тем не менее они нашли путь скрепить свои отношения, о чем я узнал только из западногерманской бульварной прессы, когда Ханнелоре была разоблачена и оба бежали в ГДР. На табличке с фамилиями, прикрепленной к двери их квартиры, можно было прочитать фамилию не только Ханнелоре, но и К., под которой в Федеративной республике жил ее спутник жизни и связной.

Мне довелось пережить как начало этой истории, так и ее хэппи-энд. Местом бракосочетания пары, которая была вне себя от счастья, стал средневековый городок Вернигероде в Гарце, не менее романтичный, чем Инсбрук. К сожалению, их счастье через несколько лет прервалось со смертью Герда, умершего после тяжелой болезни.

В джунглях германо-германских отношений

Уже в начале 50-х годов я пришел к выводу, что в обозримой перспективе воссоединение Германии невозможно. Политика западных держав и боннского правительства преследовала другие цели. Волнения в ГДР в июне 1953 года укрепили Запад в убеждении, что, используя стратегию “отбрасывания коммунизма”, они смогут одержать победу с помощью политического, экономического, а также военного давления.

Еще до основания Федеративной республики Конрад Аденауэр втайне проводил курс на подготовку быстрого перевооружения и интеграции Западной Германии в западноевропейский военный союз. Хотя он в своих публичных выступлениях клялся в верности единству страны, нам было ясно, что его политика исключала сближение между двумя германскими государствами.

В то время, когда я под началом Роберта Корба работал в информационном отделе, мы, используя конспиративные методы, завладели документом, подтвердившим наши опасения. Это был тайный проект “Общего договора”, содержавшего концепцию вооружения ФРГ под покровительством Европейского оборонительного сообщества. В те годы наша важнейшая политическая задача заключалась в том, чтобы раскрыть эти планы и насколько возможно воспрепятствовать их осуществлению.

При этом мы нашли немало союзников и в Западной Германии, ведь курс Аденауэра оспаривался даже в рядах его собственной партии. Политика с рейнских берегов упрекали в том, что французы ему ближе немцев, живущих по ту сторону Эльбы, — протестантов, пруссаков и т. п. и он хочет использовать раскол для того, чтобы создать Рейнский союз, в котором будут преобладать католики.

Сопротивление политике Аденауэра отмечалось поэтому и в правых кругах — от нацистских группировок и национально-консервативных членов христианских партий до представителей национал-либерального крыла СвДП. Некоторые из этих противников канцлера, например Тереке со своей партией, основанной в 1950 году, искали контактов с нами, ведь руководство ГДР в то время еще пропагандировало воссоединение в качестве цели своей германской политики.

Проект “Общего договора” доставила нам группа агентов, работавшая под псевдонимом Корнбреннер. Во главе ее стоял бывший сотрудник СД — национал-социалистской службы безопасности. Агентом руководил участник Сопротивления, еврей, что для этого человека было почти непереносимым бременем. Вопреки всем легендам, распространявшимся впоследствии, контакт с группой “Корнбреннер” был единственным случаем, когда мы использовали сети бывших эсэсовцев и сотрудников СД. Будь мы менее совестливыми, мы бы уже в первые годы существования нашей службы гораздо легче и быстрее проникли в руководство западногерманских спецслужб и командование бундесвера. Советская разведка действовала в этом отношении гораздо прагматичнее и добивалась более значительных успехов.

Тем не менее по нашим каналам стекалась информация из всевозможных политических и разведывательных источников. Установились доверительные отношения с некоторыми депутатами с правых скамей бундестага. Эти связи имели различную природу: конспиративные и политические контакты, а также случаи, когда только один агент “снимал сливки” с политиков, осторожно расспрашивая их, так, что они не понимали цели расспросов.

Одним из объектов таких контактов был Эрвин Феллер, партнер Аденауэра по правительственной коалиции, деятель Союза изгнанных и лишенных прав — партии, объединявшей правоконсервативные элементы и бывших нацистов. Феллер уговорил председателя своей фракции в бундестаге д-ра Карла Моккера выступить с заявлениями по германскому вопросу, противоречащими боннской политике и, казалось, совместимыми с тогдашними позициями руководства ГДР. В ходе этих контактов разведывательный аспект сочетался с заинтересованностью в оказании влияния.

Наш американский источник Малер (Художник), о котором я расскажу в одной из следующих глав, и Вольфрам фон Ханштейн, работавший на нас с середины 50-х годов, поддерживали контакты с Эрнстом Леммером, министром по общегерманским вопросам в кабинете Аденауэра. Поскольку и Леммер, и фон Ханштейн участвовали в работе Кураториума “Неделимая Германия”, для нас не составляло труда черпать сведения, которыми располагал Леммер, через фон Ханштейна. Но мы никогда и не пытались принудить Леммера к конспиративному сотрудничеству.

Леммер принадлежал к меньшинству деятелей христианских партий, которые участвовали в Сопротивлении против национал-социализма, а после капитуляции Германии стали активными политиками, стремившимися к созданию демократической Германии. Им приходилось беспомощно наблюдать, как ведущие посты в Федеративной республике занимали бывшие нацисты. Довольно быстро антифашистское прошлое стало в Западной Германии препятствием в карьере, в том числе и потому, что участников Сопротивления упрекали в недостаточной силе антикоммунистических убеждений. Это недоверие не было лишено оснований, так как некоторые наши важнейшие источники и партнеры по политическим беседам происходили из круга консервативных противников нацизма. Многие, подобно Леммеру, уже в ходе Сопротивления имели контакты с коммунистами. Они считали своим патриотическим долгом бороться против курса Аденауэра во внутренней политике и в германском вопросе.