Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том III. Книга I - Юрий Александрович Лебедев
Гита. А умер он у меня на руках… Ночью… Был он полусонный, полубессознательный…
Ю. Л. А после присвоения Героя, объявления об этом по всем каналам, распития шампанского Путиным с генералами по этому поводу, кто-то «оттуда» приходил? Чем-то интересовались государственные органы?
Г. Ш. С. и Гита, (обе вместе) Нет, никого не было!
Г. Ш. С. Был какой-то разговор, что сделают могильную плиту с надписью «Герой России», что в «Парке Победы» на аллее Героев поместят надпись (мы там ещё не были и не знаем, сделали ли это)… Но, в итоге, могильную плиту мы сделали сами.
Ю. Л. Итак, я для себя закрепляю – после присвоения Героя никаких контактов, никаких вопросов со стороны госорганов, не было.
Г. Ш. С. и Гита, (обе вместе) Нет, нет, ничего и никого не было…
Ю. Л. А вот «технический вопрос». Насколько активно Жорж Абрамович пользовался компьютером?
Г. Ш. С. Он был активным пользователем. Особенно, когда бывал один дома…
Ю. Л. Пожалуйста, ответьте и на мой традиционный вопрос ко всем, кто знал Жоржа Абрамовича. Как Вы воспринимали его «английский акцент»?
Г. Ш. С. Прекрасно!
Ю. Л. А по сравнению с папой и дедушкой? У них были акценты?
Г. Ш. С. У папы тоже был акцент! И не только акцент, но и особое отношение к русскому языку. Он считал его очень сложным. Он до конца своих дней недоумевал: «Вот сказал по-английски «table» – стол, и все ясно. А тут «на столЕ», «под столОМ»…». Известна и такая семейная история. Послала его мама в магазин. Дала бидончик и сказала: «Купишь два литра молока». А он, пока шел до магазина, забыл, как сказать… То ли «две литры», то ли «два литров»… И когда он пришел в магазин, то сказал: «Налейте мне литр молока». А когда продавщица налили ему литр, он сказал «А теперь налейте ещё литр молока». ☺. Так что и акцент у него был. Но немножко помягче, чем у дедушки…
Мы, дети, пользовались их знанием английского. Положим перед дедушкой учебник английского и говорим: «Переводи отсюда и досюда. Только не забывай говорить, где точка или запятая!».
Ю. Л. Так и как у вас обеих с английским?
Г. Ш. С. и Гита, (обе вместе) Никак!
Г. Ш. С. Конечно, была возможность научить детей английскому…
Гита. Какие возможности, когда они с утра до ночи и с весны до весны на работе!
Г. Ш. С. Короче, так мы ничему от них и не научились…
Ю. Л. А когда папе с дедушкой нужно было «посекретничать» в присутствии детей, они говорили на английском?
Г. Ш. С. Нет, на идиш… А когда умерла бабушка, которая говорила дома в основном на идиш и плохо знала русский, то и идиш как-то ушел…
Ю. Л. А что Вы можете вспомнить о втором визите Голды Гурштейн?
Г. Ш. С. Ну, во-первых, переписка. В какие-то годы «потепления» были редкие письма, а потом опять надолго связь прекращалась. А потом вдруг письмо – они как туристы приезжают! И ехали они через Дальний Восток к Москве. И пробыли они у нас несколько дней.
Ю. Л. А в связи с этим вопрос – не было ли у дедушки Абрама сожаления по поводу своего возвращения сюда?
Г. Ш. С. Нет… По крайней мере, я не слышала никогда. А что там было в душе – кто же знает?
Г. Ш. С. и Гита, (обе вместе). Ну, ведь и приехали они сюда не «просто так»!
Г. Ш. С. Там же были годы депрессии и безработицы, и они там вовсе не «шиковали»!
Ю. Л. Да, конечно! Но уехали они от плохой жизни, а приехали в ещё худшую.
Гита. Но ехали они сознательно!
Г. Ш. С. Ехали ведь они строить коммуну «Икор»! И цель какая была – наладить жизнь для евреев со всего мира! Туда ведь приехали и из Америки, там были испанцы, там были из Греции, из Аргентины… И ведь создали они коммуну!
Ю. Л. И теперь понятно, что Сталин их просто спас в 1932 году. Если бы они попали в Телеханы… Ничего и никого бы не осталось после войны.
Г. Ш. С. Так что не было у них сожаления… А папа вообще был человеком увлекающимся и даже, несмотря на разные запреты (специальные налоги на скотину, на садовые деревья), он создал сад. Первый сад в деревне и округе вообще!
Гита. Он даже выращивал специальные стелющиеся сорта деревьев, которые могли выдержать тамошнюю зиму.
Г. Ш. С. Да, он делал разные прививки, выписывал саженцы из питомников…
Ю. Л. А была в доме какая-то музыка, какие-то музыкальные инструменты? Ведь Ваш дедушка служил в царской армии в оркестре!
Г. Ш. С. и Гита, (обе вместе). Нет, не было…
Гита. Какая музыка? Все время работа, работа, работа…
Г. Ш. С. Моя мама иногда пела… Очень детские у меня об этом воспоминания…
Да, вот ещё одна запомнившаяся черта дяди Жоржа. Он даже в старости был очень самостоятельным и всегда хотел делать все сам. Вот запомнилась такая история из лета 2004 года. Мы на даче, созрела ягода, и мы с ним обсуждаем, что с ней делать. Он и говорит: «Я, наверно, сделаю из нее компот». Хорошо, говорю я, я Вам помогу. Он тут же отказывается: «Нет, я сам сделаю!». Буквально выгнал меня из домика (его старый дом) и все сделал сам. И как он гордился этим – сам закатал 8 или 9 банок компота!
Ю. Л. Эту его присказку и я помню! Он при нас (мы в 2004 году были у вас в гостях на даче) когда Гена сказал, чтобы он не трогал березовые чурбаки, мол, он их потом расколет на дрова, сердито оборвал его: «Не надо, я сам!»
Г. Ш. С. Да, он не только никогда никаких «помощников» по хозяйственным вопросам не нанимал, но даже и от помощи родственников отказывался.
Ю. Л. Вот тут мы, кажется, выявили одну важную черту его характера – он был человеком, который «сделал себя сам».
Ну, утомил я вас вопросами… Спасибо Вам! Теперь понятно, что нужно еще встретиться с Вашей дочерью Людмилой и посмотреть ее материалы…
31.10.13
Беседа с Грефом Александром Эммануиловичем, к.х.н., доц., членом Союза театральных деятелей России,
