Андрей Жариков - Крушение Кантокуэна

Слава быстро достал баян и громко заиграл марш. Кто-то прыснул со смеху.

- Отставить играть! - потребовал старшина. - А вы, рядовой Котин, будете сопровождать меня. Возьмите автомат, пойдем в штаб.

В небольшом живописном селении, у подъезда белого особняка, утопавшего в зелени, стояли легковые автомашины. По мраморным ступенькам то и дело поднимались и спускались с папками в руках офицеры.

- Подожди меня здесь, - сказал Яценко. - Дальше стоянки автомашин не уходить! Можно перекурить.

- Есть, товарищ старшина! - ответил Котин. - Только я не курю. Посижу вон там в холодке.

Проходя мимо легкового автомобиля, Слава обратил внимание на матроса, сидевшего на заднем сиденье с развернутой газетой. Очень похож на того Сережу, который спас его в первый день боя, когда японский солдат набросился с ножом. Остановился. Посмотрел пристально.

- Сережа? - спросил робко.

- О! Слава! Какими ветрами? - соскочил с сиденья легкового автомобиля матрос. - Привет, дружище!

- Вот чудо! Ты что, военным стал? - удивился Слава.

- С твоей легкой руки, - улыбнулся Сергей. - Помнишь, как ты расхваливал меня капитану 1-го ранга Якореву: "Прекрасно владеет японским языком и корейским..." Вот и взял он меня переводчиком. А ты по какому случаю здесь?

- Со старшиной пришел. Его в штаб вызвали, а я сопровождаю. - Слава пощупал белоснежную матросскую форменку на Сергее, прищелкнул языком. Красивая форма у моряков. Послушай, Сережа, ты тогда мне рассказывал о том, как чуть не утонул, что-то о гибели вашего судна. Но я был в таком состоянии... Понимаешь, моя мама тоже ходила в плавание. И где-то в море погибла.

Сережа помрачнел. Ответил не сразу.

- Наше судно было потоплено в Японском море. Прошло два года... У нас были на корабле женщины. Сегодня мы с капитаном 1-го ранга едем в Шэньян, где был огромный лагерь военнопленных. Мой командир ищет пропавшего сына-моряка, а я хочу узнать, нет ли там нашего врача Котиной...

Слава побледнел, глаза округлились...

- Что ты сказал? - спросил он, заикаясь. - Повтори, что сказал?

- Да... - вздохнул Сергей. - Все это было ужасно. Мы возвращались с мирным грузом в Советскую Гавань, и вдруг подлодка. Двумя торпедами она потопила наше судно, и нас подобрали японцы. Я, как видишь, жив, а что с Людмилой Николаевной, не знаю.

- Сережа! - сдавленным голосом выкрикнул Слава. - Котина Людмила Николаевна - моя мать... Что же ты молчал, Сереженька...

- Ты разве Котин? - удивился Сергей. Он обнял Славу. - Не плачь, Слава. Думаю, она жива... Они хотели, чтобы мы подтвердили, будто наше судно потоплено американцами. Но это не так. Потопили нас японцы. Я все видел.

Кто-то из двери позвал Сергея, но он успел сказать:

- Приходи сюда вечером, поговорим... Я все расскажу. Приходи.

- Обязательно! - пообещал Слава. - Вечером обязательно. Только не забудь, встреча здесь!

В роте десантников о случившемся узнали все. Старшина Яценко вечером вместе со Славой Котиным пришли к штабу. Ждали Сергея дотемна. Потом стали искать капитана 1-го ранга Якорева, у которого служит переводчиком Сидоров Сергей, наконец узнали: оба они уехали на день-два в Шэньян.

В лагере военнопленных на окраине Шэньяна находилось свыше двух тысяч человек. В основном американцы. Изможденные, худые, с бледными лицами, чудом выжившие в невыносимых условиях японского плена.

Когда советские офицеры сообщили несчастным людям, что они свободны, стихийно возник митинг.

Американский солдат Байби сказал, вбежав на крыльцо дома:

- Нам русские войска принесли свободу! Три с половиной года мы томились в японской тюрьме. Тысячи нас умирали от голода и пыток... Наши русские боевые друзья, к вам обращаюсь я, простой американский солдат, со словами горячей благодарности и любви! Никто из нас не забудет этого дня. На всю жизнь мы ваши самые верные друзья, и эту дружбу с Россией мы завещаем своим детям.

Среди военнопленных были генералы и офицеры вооруженных сил Великобритании и Соединенных Штатов Америки. Капитан 1-го ранга Якорев вместе со своим переводчиком весь день провел среди освобожденных.

Сергей Сидоров пользовался случаем и спрашивал о Котиной Людмиле Николаевне. Но утешительных сведений не получил.

На следующий день, возвращаясь в свой штаб, Якорев спросил у Сергея:

- Скажите, а кто такая Котина, почему вы так встревожены?

Сергей рассказал, как ходил на торговом судне к берегам Америки, как японская подводная лодка потопила его. Рассказал и о враче Котиной и ее сыне Славе.

- Я не знаю, куда они упрятали всех других подобранных, но догадываюсь: в живых никого нет.

- От них всего можно ожидать, - ответил капитан 1-го ранга. - Я давно служу на Дальнем Востоке, знаю, на что способны они. Тебе повезло, что на корабле находились корейские матросы. Ну, а что же мы скажем Славе? Как-то помочь нужно ему.

- Не знаю, - задумался Сергей и вздохнул.

В памяти всплыли ужасные картины гибели судна, допрос, удары плетью по голове, побег... "Неужели японцы убили судового доктора Котину?" думал он. Вспомнил, как нежно она говорила о своем сыне Славе...

Чем-то доктор Котина была похожа на Сережину маму. Сергей ничего не знал о своей матери с тех пор, как ушел в плавание, но был уверен, что она, как и прежде, работает в школе. Он написал ей много писем, но ответа не было.

"А быть может, она получила извещение, что я погиб, и уехала из Владивостока куда-нибудь подальше, чтобы ничто не напоминало о ее горе..." - подумал Сергей и вспомнил, как он вместе с мамой плакал, когда пришло сообщение о гибели отца в боях за Ленинград.

Долго ехали молча. Навстречу мчались с включенными фарами машины, на всех перекрестках - регулировщики с флажками, кое-где на обочинах брошенные пушки, телеги, сожженные грузовики и танки Квантунской армии. Все это теперь хлам и годится только на переплавку.

Под монотонный рокот тупоносого "виллиса" одолевала дремота. Но едва Сергей начинал засыпать, как перед глазами возникали изможденные узники, которых он видел днем в лагере, и японский офицер с крупными пожелтевшими зубами, который допрашивал его и врача Котину на корабле. Неужели погибла Людмила Николаевна?

...В те же ночные часы, когда Сергей Сидоров вместе с капитаном 1-го ранга Якоревым возвращался из Шэньяна, десантная рота, в которой служил Слава Котин, была поднята по тревоге и ушла на сторожевом корабле во Владивосток. Никто из десантников не знал, что им предстоит участвовать в освобождении Южного Сахалина. Слава Котин сожалел, что не узнал адреса Сергея. Надо бы оставить и свой адрес, и адрес отца, и тети Клавы. Как теперь сообщит Сергей, если узнает что-нибудь о матери?

Последние бои второй мировой войны. Квантунская армия разгромлена. Осталось выбросить японских захватчиков из Южного Сахалина и с Курильских островов.