Евгений Кобелев - Хо Ши Мин

Чтобы правильно оценить значение выводов, к которым пришел Нгуен Ай Куок, достаточно вспомнить тот факт, что многие видные представители мирового национально-освободительного движения — его современники — оказались не в состоянии понять взаимосвязь между национально-освободительной и классовой борьбой. Они считали, что можно завоевать национальную независимость и без социализма, поэтому не призывали следовать по пути пролетариата России, ограничивая освободительное движение своего народа рамками борьбы против иностранных завоевателей. Для Нгуена же, с тех пор как он стал ленинцем и интернационалистом, две задачи — национальное освобождение и социализм — были всегда тесно связаны между собой. «Только социализм и коммунизм могут принести народам полное освобождение» — эти его слова стали девизом вьетнамской революции.

Подлинный патриотизм, развивал дальше свою мысль автор «Пути революции», неотделим от пролетарского интернационализма. Поэтому важнейшая интернациональная задача вьетнамских революционеров — внимательно изучать опыт Великой Октябрьской революции в России. Ее основные уроки: необходимо иметь стойкую марксистско-ленинскую партию, главными движущими силами должны стать рабочий класс и крестьянство, требуется небывалая самоотверженность и сплоченность народных масс. Путь вьетнамской революции — это путь Великого Октября. Борьба российского пролетариата — пример для вьетнамского народа. Национально-освободительное движение в колониях должно добиваться союза с революционным пролетариатом метрополий. Надо решительно отмежеваться от настроений «желтого расизма», ксенофобии, в плену у которых оказались в прошлом видные вьетнамские патриоты. Соединить, связать борьбу вьетнамского народа с мировым революционным движением — это вопрос стратегической важности. «Вьетнамская революция — составная часть мировой революции. Все революционеры — товарищи вьетнамского народа».

Целую главу Нгуен Ай Куок посвятил всегда волновавшим его вопросам революционной морали. Партия только тогда будет стойкой и боеспособной, считал он, если она будет руководствоваться передовой революционной теорией и состоять из людей, которым в полной мере присущи качества подлинных революционеров. К ним, этим качествам, автор в первую очередь относил последовательную революционность, самоотречение во имя революции, готовность к самопожертвованию, стремление к единству, трудолюбие, бережливость, бескорыстие, заботу об общественном благе, самокритичность в действиях, презрение к славе, отсутствие гордыни, умение переносить нужду, быть равнодушным к материальному благополучию.

«Путь революции» явилась первой книгой вьетнамского автора, в которой раскрывалась сущность ленинского учения, говорилось о значении пролетарского интернационализма, о задачах вьетнамской революции. При этом сложные теоретические проблемы, как и в ленинской брошюре «К деревенской бедноте», изложены в ней в популярной форме, так, чтобы ее содержание было доступно широким народным массам Вьетнама. В истории вьетнамской революции книга Нгуен Ай Куока, можно сказать без преувеличения, сыграла такую же роль, как ленинская «Что делать?» в революционном движении России. По оценке вьетнамских историков, она заложила фундамент для создания в Индокитае в будущем коммунистической партии и стала первоосновой ее политической программы. Генеральный секретарь ЦК КПВ товарищ Ле Зуан, другие вьетнамские руководители вспоминают, что свое знакомство с марксистской литературой они начинали с «Пути революции» Нгуен Ай Куока, и именно эта книга навечно связала их судьбы с революционной борьбой трудящихся.

Два с половиной года необычайно плодотворной, продуктивной работы почти в идеальных условиях, и как результат — около 200 подготовленных активистов, которые в самом скором будущем составят костяк партии рабочего класса, — о чем еще может мечтать профессиональный революционер! И было горько сознавать, что всему этому близился конец. Политический небосклон Кантона все чаще заволакивался черными тучами. Реакция, начав с индивидуального террора, перешла в конце концов в наступление по всему фронту.

12 апреля 1927 года Чан Кайши произвел в Шанхае контрреволюционный переворот. На следующий день ставленник Чан Кайши генерал Ли Цзишэн произвел переворот и в Кантоне. Войска правых разгромили академию Вампу, 300 ее курсантов оказались за решетками плавучей тюрьмы на реке Жемчужной. Аресты и облавы шли в городе несколько дней. Контрреволюционеры арестовали более двух тысяч человек, расстреляли несколько сотен коммунистов. Под стражу взяли даже некоторых членов правительства и провинциального комитета Гоминьдана, заподозренных в принадлежности к компартии. В кантонском предместье Дуншань войска правых блокировали дома, где жили советские советники.

Через несколько дней после переворота Бородин и его аппарат выехали в Ухань, где еще сохранялась власть левогоминьдановского Национального правительства. Нгуену, который остался в Кантоне, пришлось подыскивать себе новое место жительства и работу. Снова, как в далеком Париже, жизнь впроголодь, случайные заработки: приходилось на улицах торговать газетами, сигаретами, снова вступили в действие законы подполья, конспирации — чанкайшистам стало известно о его связях с Бородиным и левыми гоминьдановцами.

Однажды теплой майской ночью в темную каморку на окраине города, где ютился Нгуен, постучался вьетнамец по имени Линь, работавший в органах безопасности Гоминьдана.

— Товарищ Выонг, есть приказ о твоем аресте, — прошептал он, как только открылась дверь. — Немедленно беги в другой город.

Через несколько часов Нгуен уже сидел в вагоне поезда Кантон — Гонконг. Прошло чуть более часа, и поезд миновал мост Лоу, отделяющий китайскую провинцию Гуандун от английской колонии. Однако на станции Коулун Нгуена задержала местная полиция, которая тщательно проверяла всех, кто прибывал из «красного Кантона». Документы на имя китайского служащего Ли Цюя, которые Нгуен предъявил полицейскому офицеру, показались тому, видимо, подозрительными, и он тут же предложил их обладателю в соответствии с местными законами в 24 часа покинуть пределы Гонконга.

Нгуен пересел на поезд, шедший в Шанхай, а там влился в группу советских работников, которая пересекла весь Китай и, совершив долгий и изнурительный переход через пустыню Гоби — этот же путь проделал еще раньше Бородин, — очутилась наконец в Советской России.

Развернувшийся в Кантоне жестокий террор реакции поначалу не затронул вьетнамских эмигрантов. Хотя курсы политучебы пришлось закрыть, Товарищество продолжало свою деятельность. Многие члены Товарищества, как и прежде, учились в академии Вампу, работали в органах Гоминьдана и в армии.