Максим Гуреев - Альберт Эйнштейн. Теория всего

Однако если Маргариту это очередное увлечение ее мужа нисколько не удивило: в России художник бывал куда более необузданным, то на Эйнштейна теософские искания русского скульптора произвели сильное впечатление.

Взгляды Альберта Эйнштейна и Сергея Конёнкова не совпадали категорически. Однажды, по воспоминаниям Маргариты Конёнковой, Сергей Тимофеевич в свойственной ему развязной манере спросил ученого: «А вы верите в Бога?» «Нет», – прозвучало в ответ. «Ну и дурак!» – разочарованно махнул рукой художник.

Конфликт удалось замять, но стало ясно, что прямые контакты Конёнкова и Эйнштейна должны быть сведены к минимуму.

Бюст А. Эйнштейна работы С. Конёнкова.

Под предлогом продолжения общения и дружбы с великим ученым, а также поддержки больной Эльзы Эйнштейн в Принстон Маргарита Ивановна стала ездить одна.

Конёнков отнесся к этому безразлично.

Вполне возможно, что он до конца своей жизни (Сергей Тимофеевич умер в 1971 году в возрасте 97 лет) так и не узнал, чем на самом деле занималась его супруга в Америке.

Меж тем дружба между Альбертом Эйнштейном и Маргаритой Конёнковой становилась все более многогранной, а общение все более плодотворным. На сохранившихся фотографиях той поры мы видим Конёнкову в обществе не только ученого и его жены Эльзы, но и в обществе Роберта Оппенгеймера, руководителя Манхэттенского проекта, самого секретного человека Соединенных Штатов 1930–1940-х годов.

По утверждению Павла Судоплатова, а также согласно донесениям резидента НКВД, генерального консула СССР в Сан-Франциско Григория Хейфеца, накануне войны Маргарита Ивановна Конёнкова, взаимодействуя с Елизаветой и Василием Зарубиными как агент-нелегал, играла значительную роль в разведывательной работе НКВД на территории США. Ее специализацией было так называемое «ядерное направление».

Знал ли об этом Альберт Эйнштейн?

На этот вопрос мы ответим позже, а пока предположим, что если даже и догадывался, то не обращал или, по крайней мере, старался не обращать на это внимание, потому что был в нее влюблен.

Эйнштейну – пятьдесят шесть, Маргарите Конёнковой – тридцать девять.

Расставания Конёнковых – она в Нью-Йорке, он в Принстоне – становились невыносимыми.

Тогда, чтобы иметь возможность подолгу оставаться с Маргаритой наедине, Эйнштейн написал Сергею Тимофеевичу письмо, в котором сообщил, что его жена якобы серьезно больна (приложил к письму заключение врача, старого приятеля Эйнштейна), а посему ей предписано больше времени проводить в «благодатном климате на Саранак-Лейк». Здесь, как известно, был летний дом ученого и здесь же он держал свою яхту.

Странно, но художник и к этому, явно сомнительному, посланию Эйнштейна отнесся безучастно, не понял или сделал вид, что ничего не понял.

22 июня 1941 года Германия напала на Советский Союз.

Невзирая на разного рода договоренности о ненападении и заверения во взаимном миролюбии между Германией и СССР, все ждали именно такого развития событий. Третий рейх рано или поздно должен был начать движение на восток, и он начал его.

Отношение к происшедшему в мире было, как ни странно, неоднозначным. Одни видели в германской агрессии закономерный и правильный шаг, необходимый для уничтожения «рассадника русского большевизма», гнезда «мирового еврейского заговора», другие, напротив, симпатизировали СССР, выражая полную готовность помочь стране, ставшей жертвой нацистского нападения.

В июле 1941 года между СССР и Великобританией было заключено соглашение о совместных действиях в войне против Германии. Документ, во многом определивший поведение ряда стран в сложившейся ситуации. Так, в конце августа этого же года США выразили готовность оказывать СССР экономическое содействие в войне против гитлеровской Германии.

В это время убежденность Эйнштейна в необходимости объединить мировые усилия в борьбе против «самых ужасных врагов человечества [нацистов]» именно в Соединенных Штатах получила должный резонанс. Общественное мнение в своем подавляющем большинстве было на стороне Советского Союза, а формирование антифашистской коалиции стало в США главной темой как на государственном, так и на бытовом, гражданском уровне.

«Эйнштейн, эта совесть мира, питает глубокое отвращение ко всякому проявлению нескромности и жестокости… Поэтому можно легко впасть в искушение и представить себе Эйнштейна слишком чувствительным человеком, содрогающимся даже при слухе о несправедливости и насилии. Но такое представление было бы неправильным. Я не знаю никого, кто бы жил так уединенно и обособленно, как он. Его огромная доброта, абсолютная порядочность, его социальные идеи, как это ни парадоксально, носят «безличный» характер и кажутся как бы занесенными с другой планеты. Такая обособленность и освобождение от окружающего мира, вероятно, и способствовали тому, что Эйнштейн достиг наибольшей моральной высоты, на которую в состоянии подняться человек».

Этот, по сути, панегирик, составленный в 1941 году ученому его коллегой и соавтором книги «Эволюция физики», при всех характерных для любого панегирика моментах интересен своими деталями, а точнее сказать, проговорками. «Безличный» характер доброты, порядочности поднимает обладателя этих благородных качеств до уровня божества – «наибольшая моральная высота, на которую в состоянии подняться человек»!

Получается, что уже и не человек никакой, а нечто большее.

Особенно это странно и несуразно, надо думать и для ученого, звучало в 1941 году, когда в Евразии бушевала самая страшная за всю историю человечества война и говорить о некоем новом сверхчеловеке – затворнике и «совести мира» – было по меньшей мере бестактно.

Но если эти слова прозвучали публично, значит, это кому-то было нужно.

Начавшаяся Вторая мировая война не то что не заглушила былых научных противоречий создателей физики «нового времени», но лишь обострила их, переведя в плоскость жесткого противостояния силовых ведомств не только воюющих сторон, но и союзников.

Эйнштейн – великий и мудрый был нужен всем, так как представлял собой, говоря современным языком, мировой бренд, в который вкладывались целые государства, под который привлекались огромные средства и великие имена.

Вполне естественно, что во главе этого процесса стояли Соединенные Штаты, где жил Альберт Эйнштейн и чьим гражданином он являлся.

Однако СССР вопреки запредельным трудностям (моральным, материальным, экономическими, политическим), с которыми столкнулся после вероломного нападения Германии, не отказался от своего участия в «атомном проекте».