Игорь Оболенский - Близкие люди. Мемуары великих на фоне семьи. Горький, Вертинский, Миронов и другие

Мы с мамой были достаточно дружны. У нее был сильный характер. Она сделала так, чтобы отец мог только работать. Он не знал, кто оплачивает счета, его материальная сторона жизни не касалась. Все взяла на себя мама. Главное — не отвлекать, главное — чтобы он работал, главное — тишина. Если отец пишет, по дому все ходят на цыпочках…

Она ушла через 10 лет, потому что уже не было какого-то смысла жить. Она любила его безумно. Иногда об этом говорила, у нее было чувство грусти. Я даже из-за этого с ней ругался, говорил — живи, надо жить, надо продолжать. Я чувствовал, что в ней что-то сломалось.

Но она так и не смогла пережить его смерть…

— Кто из родителей был более мудрым человеком?

— Наверное, отец. Он был очень умным, у него была чрезвычайная интуиция. Даже, как говорят, женская, огромная, удивительная интуиция. Благодаря ей он все схватывал, даже не понимая иногда суть вопроса, не говоря на языке. Мама была человеком эмоциональным. Они друг друга дополняли. За сильным человеком должна быть сильная женщина.

— А правда, что родители общались друг с другом на «Вы»?

— Да, у них была такая игра — не игра, а, скорее, взаимоуважение.

— То есть обращались к друг другу по имени-отчеству?

— Нет, по имени — Лариса, Андрей, но на «вы».

— Как интересно.

— Причудливо, но интересно.

— Жизнь в Европе для вашей семьи материально оказалась легче?

— Там было проще. Потом, естественно, все деньги шли на лечение. Но больших денег у него и не было. Снял только две эти картины. Купил небольшой дом. Гений — это одно, а законы кинорынка — другое. Отцу пришлось отказаться от прав, чтобы получить деньги на картины. В итоге после него осталось лишь 2 чемодана вещей.

— Его отпевали?

— В русской церкви Александра Невского в Париже. На ступенях храма друг отца, Мстислав Ростропович, сыграл сюиту для виолончели Баха…

— Отец был верующий человек?

— Да, конечно. Он нечасто ходил в церковь, но глубоко верил. У меня осталась его библиотека. В последний год он очень много читал религиозной философии, Бердяева, Соловьева, Флоренского.

— А с вами он говорил на эти темы?

— Говорил, конечно.

— Можно сказать, что он Вами занимался?

— Он мной занимался очень, мне кажется, правильно. Во-первых, своим примером. Во-вторых, не старался говорить, что хорошо, а что плохо. А давал мне читать книги, слушать музыку. Он мне очень много рассказывал, делился своими мыслями и переживаниями. То есть не сюсюкался, а говорил взрослые вещи, интересные. Рассказывал постоянно то, что он читал…

— А когда Вы поняли, кто он? Его величину?

— Я уже знал с детства, кто мой отец. Это витало в воздухе. И когда уже живя в Италии я признавался, что моя фамилия — Тарковский, выяснялось, что все прекрасно знают отца. Для меня это, конечно, было очень важно. И до сих пор удивляет. Казалось бы, люди, не имеющие отношения к искусству, а прекрасно знают его картины. Случаются очень интересные истории. Многие приняли сан, стали священниками благодаря фильму «Андрей Рублев». Мне пишет иногда один настоятель монастыря, бенедиктинец. Он стал настоятелем именно после фильма. Он каждый месяц показывает картину Тарковского, они ее разбирают, медитируют, ведут беседу.

Я пытаюсь объяснить, что я не Тарковский, я сын, и не могу за отца ответить на какие-то сложные вопросы. Но все равно находятся почитатели творчества отца, которые пытаются узнать у меня то, что хотели бы спросить у самого автора «Андрея Рублева».

— Фамилия Тарковского в Италии и сегодня многое значит?

— Отца знают. На почте, где угодно. В Италии, да вообще на Западе, отношение к Тарковскому удивительное. Наверное, там его даже больше знают, чем здесь. Ценят, любят, относятся с каким-то пиететом. Нет никаких скандальных публикаций, нет зависти какой-то глупой, ненужной.

— А Вы сталкивались с проявлениями этой глупости, зависти?

— Ну иногда, когда вижу некоторые книги об Андрее Тарковском.

— Вы их читаете?

— Честно — мне неинтересно. Зачем? Я-то знаю, каким он был. Поэтому и не пишу, мне это не интересно. Важно, чтобы люди читали его. И смотрели его фильмы. А уж там пусть каждый выводы делает сам. Я могу сказать одно — отец останется в истории. Время еще расставит свои точечки.

Часть третья

Родня…

Любовь Брежнева

(племянница Леонида Брежнева)

Кремлевская Золушка

ИЗ ДОСЬЕ:

«Леонид Ильич Брежнев — на протяжении восемнадцати лет правитель советского государства. Обладатель всех высших наград и званий страны — Герой Социалистического Труда, четырежды Герой Советского Союза, Маршал Советского Союза, лауреат ордена «Победа».

Несмотря на всю противоречивость своего правления, в 2013 году был признан лучшим политиком СССР за всю историю.

Скончался в 1982 году в возрасте 75 лет.

Родной брат Леонида Брежнева Яков Ильич прожил 87 лет и умер в 1997 году.

Любовь Брежнева — дочь Якова Ильича, племянница Леонида Ильича. Автор книг о своей знаменитой семье. Живет в США».

Первая мысль, когда ее видишь: «Похожа или нет?». Она похожа. Не копия, конечно, но внешнее сходство с Леонидом Брежневым, что называется, налицо.

О том, что у генерального секретаря есть племянница, стало известно не так давно. Героиней семейной хроники Брежневых всегда была дочь Галина. О ней написаны сотни статей, опубликованы книги, сняты фильмы. Между тем как судьба ее двоюродной сестры Любови не менее драматична и интересна.

Сегодня Любовь Яковлевна (она дочь родного брата генерального секретаря) живет в Америке. И в Москве бывает наездами. В российской столице, где она пыталась устроить свою судьбу и где счастье было так возможно, ее больше ничего не держит.

Наша встреча оказалась возможна благодаря появлению на русском языке мемуаров Любови Брежневой. Перед тем, как начать беседу, я получил в подарок только что доставленный из типографии экземпляр: на обложке цвета кремлевской стены две фотографии — Любови и ее некогда всемогущего дяди, и огромная надпись: «Племянница генсека».

«Нравится?» — улыбаясь, спросила автор. И поведала о себе, своих родственниках, надзоре КГБ и многом другом…