Александр Александрович Богданов - Коллектив авторов
В месяцы, предшествующие открытию школы, дружба между Горьким и Луначарским привела последнего на Капри вместе с женой Анной Александровной Малиновской, сестрой А. А. Богданова. В письмах этого периода Горький много и с энтузиазмом говорит о Луначарском и Богданове. Так, в письме от 16 ноября 1907 года он писал другу Аврамову: «Дорогой Роман Петрович, я ужасно рад, что статья Луначарского нравится вам и что вы так верно цените Богданова: на мой взгляд эти двое – красота и сила нашей партии <…> Вообще он (Луначарский. – Примеч. публ.) и Богданов – мои кумиры, никогда еще я не был так увлечен людьми, как увлекают меня эти двое»[187]. Анна Луначарская в своих воспоминаниях, прежде не издававшихся, рассказывает о первой встрече супружеской четы с Горьким и М. Ф. Андреевой во Флоренции, о внимании Горького к своим товарищам, к проблемам со здоровьем А. Луначарской после рождения сына. Однако постепенно в их дружбе наступило охлаждение, за несколько месяцев до открытия школы, когда по приглашению Горького супруги Луначарские в августе 1909 года переехали на Капри. Это охлаждение было связано главным образом с М. Ф. Андреевой, почувствовавшей в юной матери некое соперничество, тем более что отношения Горького и Андреевой были тогда достаточно сложными. Личные отношения между Горьким и Луначарским повлияли и на отношения Горького с Богдановым, закончившиеся разрывом, причиной которого долгое время считались теоретические разногласия писателя и партийного философа. Этого мнения придерживалась и советская критика, утверждавшая, что сближение Горького с Богдановым было ошибкой, в которой Горький затем раскаялся и вновь встал на сторону Ленина. Приводимое свидетельство Анны Луначарской подтверждает, что личные взаимоотношения между организаторами сыграли определяющую роль в прекращении сотрудничества Горького и Богданова. В конфликтах, предшествующих закрытию рабочей школы, М. Ф. Андреева оказалась главным действующим лицом. Ее ревность по отношению к А. Луначарской и заносчивое поведение с рабочими – учениками школы стали одной из причин конфликта. К. П. Пятницкий в своем дневнике писал в 1909 году: «М<ария> Ф<едоровна> рассказывает: вчера Богд<анов> показал А<лексею> М<аксимовичу> “документики” против М<арии> Ф<едоровны>: 1) Письмо, что не хватает денег на школу, 2) Письмо, где говорилось, как расстраивает отъезд в Алассио (в Алласио, Лигурия, находились жена Горького Е. Пешкова с сыном. – Примеч. публ.)… Что же сказал А<лексей> М<аксимович>? – Сказал из этих писем я вижу одно – какая хорошая женщина М<ария> Ф<едоровна> и какой подлец Вы»[188]. Пятницкий также записал, что после последней встречи с Богдановым и Луначарским Горький сказал М. Ф. Андреевой «…я не хочу иметь дел с Б. и Л., как только кончится школа. Между ними нет ни одного социалиста»[189]. Проблемы личного характера подтверждаются и самой М. Ф. Андреевой, которая в конце 1909 года пишет И. П. Ладыжникову: «За последнее время мне пришлось пережить такие ужасные, такие совершенно невероятные разочарования, пришлось убедиться в мелочности и нечестности таких людей, которые для меня были Человеками с самой большой буквы <…> Предупреждаю Вас – я нынче, по терминологии Луначарского, Богданова и Ко, – “мерзкая женщина”, меня собирались даже сумасшедшей объявить – не хочу играть с Вами в прятки»[190]. Похожие жалобы можно увидеть в следующем письме Буренину, в котором актриса говорит о документах, упомянутых в дневнике Пятницкого: «Весьма вероятно, что Вы услышите что-нибудь о том, что меня кислотой облили <…> так как я признана “вредным элементом, враждебно настраивающим, который необходимо устранить всеми мерами”. Уже были попытки клеветы, обмана, использования моих старых дружеских писем в качестве “документиков”, пока это разбилось о несомненную мою правоту
