Василий Бетаки - Снова Казанова (Меее…! МУУУ…! А? РРРЫ!!!)

Кстати, полк князя Урусова, состоявший из отчаянных головорезов, был по сути морской пехотой, тогдашними десантными войсками.

У Афанасия было два сына, Виктор и Василий. Они уже не были моряками, но, естественно, были офицерами. Виктор, старший, начал службу при Ермолове на Кавказе, а в конце тридцатых годов, в чине майора, был назначен Пятигорским военным комендантом. О нем я знаю от Ираклия Андроникова, и ещё из андрониковской «Лермонтовской энциклопедии». Виктор был соседом Лермонтова, они вместе участвовали в домашних концертах: Виктор дудел во что-то духовое, жена его Александра Фёдоровна играла на рояле, а поручик Лермонтов на флейте.

И. Андроников утверждал, что Виктор Афанасьевич в какой-то степени описан в очерке Лермонтова «Кавказец».

А после гибели Лермонтова майор Бетаки составил официальный протокол о дуэли и смерти поэта и, игнорируя запрет императора Николая, отвёз тело в Тарханы, в именье лермонтовской бабушки.

Младший брат Виктора, Василий Афанасьевич Бетаки, поручик, служивший в Петербурге в лейб-гвардии, 14 декабря 1825 года оказался на Сенатской Площади вместе с приятелями из Московского полка, хотя, кажется, о том, что «завтра будет жарко», он узнал только вечером накануне.

В зале мазурка хлещет с балконов,

Зарево золота в белых колоннах.

Чётки античные профили женщин,

Черными птицами кажутся свечи.

Мечутся рыжим пламенем баки —

Мчится в мазурке поручик Бетаки.

Белая роза на доломане.

Музыка кружит, музыка манит -

Прочь до рассвета учёные споры,

Росчерком свет в золочёные шпоры.

Шпора сотрётся

В свете сусальном,

Звон обернётся

Звоном кандальным,

Белая роза дворцового бала

В белой метели окажется алой…

«Мазурка, или последний бал моего прадеда)

Василия разжаловали в солдаты, и он попал на Кавказ в так называемый Сводный полк. А тут уже сработала протекция брата, «старого кавказца»: вскоре Василий заново получил первый офицерский чин (радовался, наверное, этому не меньше, чем Грушницкий!). Потом стал одним из адъютантов Командующего отдельным Кавказским корпусом и Главноуправляющего в Грузии, генерала А. П. Ермолова, от которого в 1827 году получил «за храбрость» свой прежний чин поручика, только уже не гвардейского, а армейского. А еще он получил от Ермолова, уходившего с должности, личный прощальный подарок — золотое кольцо-печатку с инициалами «В.Б.». Это кольцо цело и поныне — единственная унаследованная мной историческая реликвия и вообще единственное наследство, когда-либо мне доставшееся.(По сведениям И. Андроникова, портрет Василия существует, но где, точно не помню. Его долго принимали за портрет Виктора.(См. «Лермонтовскую энциклопедию»)..

Сын Василия Афанасьевича — Виктор Васильевич Бетаки — тоже, как водится, военный, был большой чудак.

Полковник-артиллерист, командовавший Ставропольской крепостью, он ещё в конце пятидесятых годов распустил с согласия жены Анфисы Николаевны, урождённой Уваровой, принесённые ею в приданое пять захудалых деревенек где-то в средней России. Причём предугадал события — придумал то, что потом, в Реформу, было названо статусом "временно обязанных": он положил бывшим крепостным выплачивать ему ежегодно за отданную им в полную собственность землю небольшие "оброчные деньги" (какой-то процент от выручки за урожай). А после Реформы хвастался перед сослуживцами и знакомыми, что «Самого царя Александра Второго на несколько лет опередил».

А ещё, как мне рассказывали, он имел обыкновение вставать спозаранку по базарным дням и отправляться на ставропольский городской базар. Шел он туда с двумя солдатами, тащившими ручную тележку, и скупал полностью какой-нибудь один продукт: сегодня баранину, в следующий базарный день — масло или сливы, ну и так далее. Короче, «создавал дефицит».

Таким образом, когда офицерские жёны выходили на рынок, оказывалось, что, к примеру, масла на всём базаре нет! Это в середине-то девятнадцатого столетия!

«Да ваш же полковник и скупил!», говорили крестьянские бабы. Дамы — к полковнику. Анфиса Николаевна каждый раз заново ритуально удивлялась и звала мужа на крыльцо. Тот выходил и всегда повторял одну и ту же фразу: «На перине валяться, дорогие дамы, меньше надо, раньше мужей кормить, чтобы на учения не опаздывали!»

Сын этого дурашливого полковника — мой дед Василий Викторович, первый не военный в нашем роду. Отец отправил его учиться в Петербург в Институт Путей Сообщения. Инженерное образование тогда очень ценилось, и дипломы выпускникам вручал сам Александр Второй.

Молодой инженер быстро сделал карьеру на строительстве Северокавказской железной дороги.

В Петербурге, кажется, в уваровском доме у родственников своей матушки, он познакомился с Анной Павловной Шереметьевой, младшей дочерью ярославского помещика из какой-то боковой ветви этого разветвленного семейства. Она в раннем детстве получила монастырское воспитание, а потом окончила (пятнадцатой, кажется, по скромным успехам) Смольный институт. Ну, и месяца через два после выпуска инженер и умыкнул девушку, так и не дав ей получить высшее образование на Бестужевских курсах, куда она собиралась уже, да так и не собралась…

Умыкнул он её прямо из загородной отцовской усадьбы, находившейся недалеко от Ростова Ярославского (или Великого, как он тогда назывался). А служил тогда он в Управлении строящейся Северо-Кавказской железной дороги в Ростове-на- Дону. На поезд они сели в Ярославле — «пришли пешком на станцию, но вошли в жёлтый вагон (первого класса), заняли роскошное двухместное купе».

«А билеты, Васенька, мы не купили! Что теперь будет! Вот стыда-то!» — волновалась дисциплинированная смольнянка. Но молодой инженер, имевший право бесплатных поездок по всем немногочисленным тогда железным дорогам России, только усмехался в усы, а об этом своём праве ни слова. «Ох, и тряслась же я трое суток, — рассказывала мне бабушка — только в Ростове на квартире он всё и объяснил!»

Обвенчались дед с бабушкой где-то по пути у «станционного попа» (по бабушкиным словам «за три рубля и бутылку казённой, потому как без свидетелей»), и только уже из Ростова-на-Дону дед послал телеграмму родителям жены в Ростов Великий.