Константин Соловьев - «Во вкусе умной старины…»

Принцип "соборного" строительства, при котором отдельные комнаты «собираются» — соединяются сенями — позволял произвольно расширять дом по мере надобности. Например, зимний деревянный дом Д.Н. Толстого сначала состоял из 5 комнат, а затем, одна за одной, были пристроены еще три[27]. В мемуарах упоминается два типа такой постройки. Один — «двоенка» — две избы, соединенные сенями, стоящие прямо на земле[28]. Дом другого типа был у помещицы А.Н. Нестеровой — старинный, построенный на подклете и из необработанных дубовых бревен в сажень вышиной и с тесовой крышей. Семь комнат образовались при соединении теплых горниц холодными сенями прихожая, передняя, лакейская, зала, гостиная, спальня и девичья, выходящая на заднее крыльцо[29].

Место постройки определялось в первую очередь хозяйственными нуждами. Болотов, описывая жилище своего соседа и недруга Рахманова, упоминает, что дом его был на косогоре «в прескверном месте и не значащем ничего»[30]. Дом родителей его невесты Кавериных точно также стоял на косогоре, то есть в месте, неудобном для сельских работ. Такой дом не имел никакого вида, потому что был весь окружен служебными постройками, да и строился без специального плана. Старые помещичьи дома были «не светлы»: маленькие двери и окна, темные сени, прокопченные стены и потолок придавали им вид почти что курной избы.

С появлением указа «О вольности дворянства» и последовавшими отставками дворян, с их переездом в деревню, все изменилось. Началось обширное строительство. Новые дома отвечали совершенно иным представлениям о роли помещика в деревне. Место для нового дома выбиралось открытое: лучше всего на вершине холма, вблизи реки и в некотором отдалении от деревни. Дом должен был давать представление о хозяине, и лучше — издалека, с самых границ его владений. Поскольку дворянин и в деревне теперь вел жизнь светскую, открытую, то и дом его был открыт для взглядов. Им и окружавшим его парком полагалось любоваться. Эстетическая функция дома явно возобладала над хозяйственной. Дом теперь отделялся от служб и строился по плану.

В 70-е годы XVIII века деревянные (чаще всего из дуба или сосны) помещичьи дома стали штукатурить: набивали на стены дранку и покрывали ее раствором из извести, глины и муки[31]. По высохшей штукатурке дом покрывался краской. Дома строились из дерева: это было и дешевле, и быстрее. Кроме того, каменный дом трудно было хорошо протопить дровами. В каменных домах богатые помещики жили только летом, а с приближением холодов переселялись в деревянные[32]. Так, Бутурлины, прежде жившие в деревне исключительно летом, но решив остаться в своем любимом Белкине на зиму, отстроили себе большой деревянный двухэтажный дом, «так как большой каменный дом не предназначался никогда для подобного случая»[33].

Дом должен был выполнять одновременно две функции: представительскую (как место светских развлечений) и бытовую (быть удобным для жилья). В некоторых случаях первую роль играл каменный дом, вторую — деревянный. В других — старый и новый, как у помещика Кошкарева в селе Верякуши. Там по берегам пруда стояли два дома: старый, в котором жил сам помещик, и новый, гораздо лучше устроенный и меблированный. В нем не жили, а только принимали гостей[34]. А вот у помещика Сербина один дом делился на две половины: зимнюю и летнюю и при этом, как пишет мемуарист, «никаких других особенностей не было, ни паркетных полов, ни богатой мебели, ни дорогих обоев"[35].

В усадебном доме выделились, обычно «парадные покои». Их было минимум два: зала для танцев и гостиная, она же, при необходимости, парадная столовая[36]. Полный комплект парадных помещений включал еще буфетную, кабинет хозяина дома и будуар его жены.

Парадные помещения значительно отличались от жилых: в них были большие окна и паркетные полы, часто составлявшие особую гордость хозяев. Стены и потолок обивались шпалерами. Обязательным оформлением парадных комнат была живопись. Это могла быть роспись «красками на клею»[37], выполненная домашними художниками (чаще всего крепостными) или развешанные по стенам гравюры, по вкусу хозяина изображавшие виды природы, охотничьи или батальные сцены[38]. Гравюры были в большом ходу. Даже у мелкопоместных дворян, чей дом не был оштукатурен и не имел даже деревянной тесовой крыши (обходились соломенной), в гостиной обязательно висели картинки, изображавшие «кавалеров», «дам в чепцах», архиереев и Ермака.[39]

Парадные помещения были связаны исключительно со светской жизнью, предназначались для бала и приема гостей в торжественные дни. Размещались они на первом этаже в фасадной части, окнами в английский или голландский парк. Из парка или с подъездной дорожки в парадные покои вело парадное же крыльцо дома. Вдогонку уходящему стилю барокко дома во II половине XVIII века строились по «анфиладному принципу» (как Версаль или Зимний дворец): все парадные помещения размещались в линию, при необходимости их двери широко раскрывались, и весь первый этаж становился одним большим вытянутым залом.

Анфиладное строение дома — необходимая прихоть. Для жизни эти помещения крайне неудобны: в них гуляют сквозняки, прогреть их не может ни одна печь, поэтому печи в них часто и не ставили, кроме того, чтобы пройти в какую-то комнату, находящуюся в другом крыле здания, надо было миновать все остальные.

Из письма Баратынского:

«Мы столь мало рассчитывали на чьи бы то ни было посещения, что в нанятом нами большом доме, построенном на старинный лад (следовательно, крайне неудобном расположением комнат), мы оставили только черный ход — и для того, чтобы спастись от сквозняков, и чтобы разместить наших людей».[40]

Необходимость анфиладной постройки диктовалась (помимо моды) одним обязательным элементом жизни дворянского общества — танцами. Менуэт и сменивший его полонез — танцы, обязательно открывавшие бал — требовали большого пространства. Бравурной мазурке конца XVIII века тоже нужно было много места.

Вальс, ставший главным танцем в начале XIX века, а также спокойный, томный вариант мазурки и полный фантазий котильон позволили обходиться для танцев одной просторной залой, что в соединении с вошедшим в моду классицизмом диктовало иные архитектурные формы. Оставаясь двухэтажным, дом становился кубическим, купол возвышался над залой и классическим портиком парадного крыльца, наложенным на плоскость фасада. Разместившаяся в центре зала и примыкающие к ней другие помещения позволили сделать дом более компактным, удобным и дешевым. Дешевизны отнюдь не стеснялись, и даже такой крупный деятель, как московский генерал-губернатор князь Д.В. Голицын, отстроил себе в 1820-х годах в селе Рождественском дом и два флигеля «небольшие и аккуратные»[41]. Флигель стал обязательным элементом классицистической усадьбы. Как правило, их было два — в линию с домом или вынесенные вперед, создавая пространство для небольшого парка. Во флигелях размещались приехавшие надолго гости или наемные слуги — учителя, управляющие, художники.