Всеволод Гаккель - Аквариум как способ ухода за теннисным кортом

Мы жили с Андреем в одной комнате, и я немного уставал от такого объема сложной музыки, которая постоянно звучала в доме. Это был период, когда он слушал Малера, Берлиоза и Стравинского. А когда звучал второй Славянский танец Дворжака, мать начинала плакать. Иногда, когда мы с мамой были вдвоём, я сам ставил эту пластинку, и мы с ней обнимались и плакали вместе. К нам перестали ходить гости, только неизменный Валентин Николаевич, бывший муж сестры жены маминого брата, дяди Кости, приходил каждый четверг. Иногда приходила Бадя. Кем она нам приходилась, я не знаю, знаю только, что она была графиня Евгения Александровна Толстая и почему-то всегда ходила в шапочке, типа чепчика, и мы с братьями над ней подшучивали и думали, что она лысая. Как-то Андрей купил пластинку «Музыка юго-восточной Азии», которая была очень непривычна для восприятия, но нам нравилась, и мы иногда потехи ради ставили эту пластинку, чтобы проверить терпение взрослых гостей.

«Beatles» я долго не слышал, и услышать было негде. Вот только когда показывали фигурное катание, я всегда ждал спортивные танцы, потому что там иногда могла прозвучать похожая музыка. А когда транслировали чемпионат мира из Давоса, то в перерывах, когда чистили лед, играла какая-то группа. На следующий день в школе все спорили, были ли это «Beatles» или кто-то другой? Как-то в передаче «В объективе Америка» был рассказ о «Beatles», и звучала их музыка, но их не показали, а были только фотографии (впрочем, я не совсем уверен, что это было именно в этой передаче, поскольку «Beatles» англичане). А чуть позже, когда мы поехали к маминому брату дяде Сереже, моя двоюродная сестра Марина, которая была большая модница и доставала где-то польские журналы, вдруг подарила мне целую коробку из-под конфет с вырезками о «Beatles». Когда я на следующий день принес их в школу, все ребята их рассматривали и передавали по всему классу. Дома у меня не было своей комнаты, но на даче я этими фотографиями заклеил целую стену.

Мать вынуждена была оставаться в городе с бабушкой, и почти все лето я жил на даче практически один. Раза два в неделю она готовила обед на два-три дня и привозила его мне. В остальные дни я покупал полтора литра молока и батон, так и питался. Андрей сдавал экзамены в школе, потом сразу устроился на работу и приезжал только на выходные. Все соседи знали, что у меня умер отец, и жалели меня, в то время как ребята немного завидовали мне, что я живу самостоятельно, как взрослый, и ничем не ограничен во времени. Правда, моя взрослость чуть не закончилась, когда я отравился сигаретами. Мы с дружками пытались курить, и меня тошнило. На следующий день неожиданно приехала мама и застигла меня в таком состоянии. Она очень разозлилась на моих друзей и хотела забрать меня в город. Наверное она, как любая мать, считала, что её дети непогрешимы и их портят какие-то другие злые дети. Но я уверил её в том, что никто меня не заставлял и что я курил добровольно. Я и раньше пытался курить самокрутки из перетертых листьев, завернутых в газету, и перекурил все окрестные растения. Самой вкусной была ольха. А в городе я как-то вытащил у отца из машины пачку «Красной звезды». Мы с ребятами курили в дровах, где у нас был штаб, и нас застукал почтальон, но мы ему отдали почти всю пачку, и он обещал не говорить родителям. Я клятвенно заверил маму, что больше никогда не буду курить, что мне на самом деле больше и не хочется это делать. Правда, лет через десять, в 23 года, я всё-таки закурил и курил восемь лет.

Моими лучшими друзьями по даче были Юрка Максутов и Лёшка Ветберг. Каждое утро мы пересвистывались и бежали на речку, а потом целый день проводили вместе. Обычно мы на велосипедах ездили на залив или просто сидели на речке, а в плохую погоду, как правило, собирались у нас на даче и играли в карты. В конце лета мы ходили за грибами, воровали картошку на огородах, которые находились за пределами участков и непонятно кому принадлежали, и устраивали обеды. Я научился мастерски жарить грибы на керосинке. Брат Андрей слыл чудаком и, когда жил на даче, всегда держался независимо. Он мастерил телескоп и хотел жить в землянке, которую начал копать. Но, когда почти выкопал, начались дожди, и её затопило водой. В июле, на день рождения отца, мы с ним поехали на кладбище и вместе возвращались на дачу, и я помню, что он впервые меня обнял и рассказывал, как он устроился рабочим сцены в Мариинский театр, и как это прекрасно, и что он обязательно возьмет меня как-нибудь на балет. Я отнёсся к этому с опаской, потому что, когда видел балет по телевизору, мне всегда становилось скучно. Когда же я всё-таки сломался и согласился пойти на «Дон-Кихота», то я чуть не сошел с ума от счастья и, пока брат работал в театре, пересмотрел с галерки все балетные спектакли. Когда же я сходил на оперу «Иван Сусанин», то чуть не заснул от скуки и оживился только во втором акте, когда начались танцы польских шляхтичей. Любимыми героями брата был Фидель Кастро и Эрнесто Че Гевара, а также Микис Теодоракис. Помню, Андрей купил его пластинки, и меня поразило звучание электрических бузук.

Я ходил в кино на все иностранные фильмы. Конечно же любимыми были «Три мушкетера» и «Великолепная семерка», на которую меня сводила мама. Но больше мне нравился «Скарамуш», потому что там была очень красивая музыка. А самым сильным впечатлением была «Хижина дяди Тома», на которую я ходил несколько раз. Я приходил в «Ленинград», кинотеатр с гигантским экраном и мощным звуком, садился на первый ряд и совершенно растворялся в музыке негритянского хора, который в течение всего фильма пел спиричуэлс. Я даже запомнил слова «Let My People Go» и «Jericho», а песню про Миссисипи, которая шла лейтмотивом всего фильма, я напевал ещё много лет, мечтая ещё хотя бы раз её услышать. Мне очень нравилось начало фильма, когда ты как будто на самолете подлетаешь к Нью-Йорку и пролетаешь под мостами и потом сразу оказываешься у ног статуи Авраама Линкольна. (Через несколько лет, когда мне довелось оказаться в Америке, я был очень удивлен, что эта статуя находится в Вашингтоне, а река Миссисипи и вовсе Бог знает где.) Конечно же, чуть позже мы все смотрели «Этот безумный безумный безумный мир» и «Воздушные приключения». Помню, мы ходили с Андреем и обхохатывались, представляя нашего дедушку, потому что нам казалось, что этот фильм просто про него. Чуть позже был «Фантомас» и конечно же «Искатели приключений».

На следующий год умерла бабушка Мария Константиновна. В этот же год Андрея забрали в Армию, но пришёл Алексей. С его возвращением в доме воцарился хаос. Он сразу же стал хозяйничать и первым делом выкинул на помойку письменный стол отца, который, якобы, занимал слишком много места. Ящики из стола с бумагами года два стояли посреди комнаты. Куда-то исчезла гигантская бронзовая люстра, которая висела в большой комнате и почти накрывала круглый стол. Постепенно стали выкидываться и другие вещи, все поменялось местами, и дом перестал носить признаки того дома, в котором я вырос. Потом пришли какие-то люди из музея истории города и, до кучи, забрали пропеллер. С тех пор его никто никогда нигде не видел. Когда через 20 лет я увидел фильм «Blow Up», то у меня было полное ощущение, что в фильме фигурирует тот самый пропеллер.