Всеволод Гаккель - Аквариум как способ ухода за теннисным кортом

Месяц назад неожиданно вернулся Родион. Прожив шесть лет в Америке, он разочаровался в американской демократии и стал убежденным монархистом. Он пришёл в иммиграционную службу и сделал заявление, что ему более не требуется политическое убежище, в результате чего оказался в тюрьме. Отсидев два месяца, он в наручниках был посажен в самолет и депортирован на историческую родину. Это беспрецедентный случай, пожалуй, единичный за всю историю демократии в Америке. Говорят, был похожий случай, когда один русский попросил, чтобы его отправили в Россию. Но ему в этом отказали, и он бросился из окна иммиграционной службы. Об этом писали все американские газеты.

Ваня Бахурин осел в Америке, в городе Цинцинати, и работает в клинике по пересадке волос. Он иногда приезжает, и мы с ним в постоянном контакте.

Лёша Голубев стал большим ученым, но был вынужден оставить науку, за занятие которой ему уже давно не платят, и зарабатывает на жизнь переводами. Мы часто видимся, и время от времени я вижусь с его сестрой Ольгой и другими одноклассниками.

Первого ноября умер «профессор» Волков. К сожалению, со времени кончины Курёхина мы почти не виделись. Это был добрый, отзывчивый человек, который всегда был готов придти на помощь, но как всегда бывает, он забыл подумать о себе.

Неожиданно я получил предложение стать менеджером группы «Deadушки». Мы давно знакомы с Витькой Сологубом и Лёшкой Раховым, и мне всегда было очень симпатично все, что они делают вместе и порознь. Я не хотел соглашаться, поскольку единственный опыт такого рода у меня был связан с «Химерой». Но это был другой случай. У меня не было амбиций этакого Брайана Эпстайна. Я просто хотел дать толчок, чтобы эта группа, которая и так очень прочно стояла на ногах, смогла бы реализовать свой потенциал. Но финал вы уже знаете. «Deadушки» же многоопытные музыканты, которые много повидали и которые устали от того, что вот уже в который раз, они начинают с самого начала. И им нужна очень прочная спина, на которую они могут возложить свои надежды, что им в очередной раз не придется выживать. А их музыка сможет дать им возможность спокойно существовать и не думать о куске хлеба. Я явно не подходил на эту роль. И хотя мне тоже нужна работа, я счел разумным отказаться. Вовлечение в эту активность предполагало то, что я снова был готов куда-то помчаться. В городе появились новые клубы, и мне было любопытно куда-нибудь сходить и посмотреть, что происходит. Со времени закрытия нашего клуба, я ходил только на концерты «Markscheider Kunst» в «Молоко». И я с удовольствием сходил на них в «Спартак». Также я был в восторге от «Spitfire», обе эти группы достигли фантастического уровня мастерства, я могу гордиться тем, что эти люди мои друзья. Мне все очень понравилось и было очень приятно, что в городе появилась ещё одна концертная площадка, но мне было немного грустно. Я все детство ходил туда, когда это был простой кинотеатр, в котором я смотрел «Седьмое путешествие Синдбада» и «Скарамуш». Я встретил массу знакомых – Растомана, Гарри из группы «Suspence». Мне было приятно встретить Горшка, который хоть и стал большим артистом, но точно так же, как и во времена она, сидел пьяненький на батарее и рубился. Но я не мог отделаться от мысли, что этот мир мне больше не принадлежит, я в нём чужой. Правда я начал это ощущать уже достаточно давно. Мы постоянно видимся с Андрюшей Алякринским, который часто к нам заходит. Каждый раз он меня приглашает на концерт «Tequilajazzz», которых я очень люблю, но я не могу себя заставить сходить, и он на меня немного обижается. Хотя конечно же понимает.

Наташа Васильева закрыла свой лэйбл «Whitehorse» и прислала мне весь тираж альбома «Zudwa». Самый интересный альбом одной из самых сильных групп в этом городе, появление и смерть которой почти никто не заметил. Альбом, который я так больше и не слушал.

Я значительно разработал сустав, настолько, что уже могу о нём не думать. Раз в неделю мы с девочкой ходим в детский бассейн. И мне вместе с ней приходится учиться плавать, поскольку делать это рука пока не позволяет. Лена постепенно приступает к работе, читает лекции, проводит занятия и ездит в баню и на занятия с мамами в другом бассейне. Но на роды она пока не выезжает, поскольку это может занять много часов, и пока она ещё кормит Катю, оставлять её на меня так надолго она не может. Катя уже активно ползает и встает, и я с удовольствием с ней гуляю и остаюсь с ней дома. Витя Волков, по-прежнему, боится Лену. Он вычислил дни, когда мы с Катей остаемся дома и частенько заходит попить чайку. Каждый раз он восторженно рассказывает мне о развитии своего процесса. Я всегда рад его видеть, и с большим интересом слушаю его рассказы, которые знаю наизусть. Но иногда я от этого устаю и вдруг начинаю обижаться на него за то, что он в сотый раз рассказывает мне одно и то же. Но почему-то получилось, что именно этот человек мне ближе многих и я надеюсь, что когда-нибудь он реализует свои мечты, распустит свои волосы, выйдет на стадион и звук его «Стратокастера» найдет отклик в душах тысяч юных неискушенных девушек.

Близится Новый год или, как это теперь принято называть, миллениум. Я этому факту не придаю особого значения, поскольку Новый год у меня наступил уже пятнадцать лет назад, и я давно оставил суету по поводу смены лет и тысячелетий. Оказывается прошел год, как я почувствовал импульс, и стал описывать вышеизложенное. Я опять натыкаюсь на афиши с портретом своего старого друга, которого сопровождает группа с этим выжитым названием. Но все это больше не вызывает у меня протеста. Не вызывает никаких эмоций. Не вызывает ничего. Ничего не было. Ничего нет. Стоп, машина!

Всеволод Гаккель

1999 год, декабрь