Алексей Давтян - Занимательные истории из жизни Романовых

В царствование Петра Великого трое подрядчиков объявили свои условия строительства Адмиралтейств-коллегий. Один предложил услуги за гривенник с рубля, второй – за пятак, а третий объявил, что будет трудиться бесплатно, из усердия и ревности к государю. Узнав об этом, Петр учинил резолюцию: «Отдать подряд тому, кто требует за труды по гривне с рубля. Другому отказать, понеже пяти копеек ради не из чего трудиться, а третьего, аки плута, отдать на два месяца на галеру, сказав ему, что государь побогаче его».

Питер ван дер Верф. Портрет Петра I

Однажды Петру I донесли, что в Москве живет очень ловкий стряпчий, прекрасно знающий все законы и даже дающий за деньги советы московским судьям в особо трудных случаях. Петр решил с ним познакомиться, и тот так ему понравился, что царь назначил его судьей в Новгород. Отправляя на место службы нового судью, Петр сказал, что верит в него и надеется, что он будет справедливо судить и ничем себя не запятнает. А между тем вскоре дошло до царя, что его ставленник берет взятки и решает дела в пользу тех, кто подносит ему подарки и деньги. Петр произвел строгую проверку, убедился в виновности судьи и только после этого призвал его к себе.

– Что за причина, что ты нарушил данное мне слово и стал взяточником? – спросил он судью.

– Мне не хватало твоего жалованья, государь, – ответил судья. – И я, чтобы не залезать в долги, стал брать взятки.

– Так сколько же тебе нужно, чтоб ты оставался честным и неподкупным судьей? – спросил Петр.

– По крайней мере вдвое против того, сколько получаю я теперь.

– Хорошо, – сказал царь, – я прощаю тебя. Ты будешь получать втрое против нынешнего, но если я узнаю, что ты принялся за старое, то я тебя повешу.

Судья вернулся в Новгород и несколько лет не брал ни копейки, а потом решил, что царь уже обо всем забыл, и по-прежнему стал брать подношения. Узнав о его новых прегрешениях, Петр призвал виновного к себе, изобличил в содеянном и сказал:

– Если ты не сдержал данного мне, твоему государю, слова, то я сдержу свое. – И приказал судью повесить.

После подавления стрелецкого бунта 1698 года одна из женщин, у которой в бунте принимали участие три ее сына и все трое были схвачены, умоляла Петра оставить им жизнь. Петр отказал ей, так как вина их была доказана, а преступления, ими совершенные, карались смертью. И все же несчастная мать вымолила у царя жизнь одного из трех – самого младшего. Царь разрешил ей попрощаться с двумя приговоренными к смерти и забрать из тюрьмы младшего. Мать долго прощалась с сыновьями и, наконец, вышла с помилованным сыном на волю. И когда они уже прошли ворота тюрьмы, ее сын вдруг упал и, ударившись головой о большой камень, умер мгновенно. Петру донесли о случившемся, и он был настолько сильно поражен этим, что впоследствии очень редко миловал преступников, если их вина была достаточна и очевидна.

Петр I, заседая однажды в Сенате и выслушав множество дел о недавно учиненных кражах и мздоимстве, распалился гневом и велел Павлу Ивановичу Ягужинскому немедленно составить указ, что если на украденные деньги можно будет купить веревку, то вора без дальнейшего следствия должно будет тотчас же повесить. Ягужинский взялся было за перо, а потом отложил его в сторону.

– Пиши, что я тебе приказал, – повторил царь.

Тогда Ягужинский сказал Петру:

– Всемилостивейший государь! Неужели ты хочешь остаться императором без подданных? Все мы воруем, с тем только различием, что один более и приметнее, нежели другой.

Царь, погруженный в свои мысли, рассмеялся и замолчал.

Петр Великий очень заботился о развитии в Петербурге промышленности. Однажды он пришел домой к московскому купцу Сорокину, который задумал строительство новой суконной фабрики.

Хозяева, неожиданно увидев на пороге столь высокого гостя, засуетились. Царя усадили за стол, жена поднесла ему анисовки.

Петр Алексеевич пожелал хозяевам здоровья и выпил.

– А что, Сорокин, кажется, твоя жена беременна? – заметил государь.

– Есть маленечко, ваше величество.

– Ну, если Бог благословит, возьми меня кумом.

– Очень рад, государь, – обрадовался купец.

Спустя некоторое время Сорокин явился к Петру, доложил о рождении сына и просил назавтра прийти крестить новорожденного.

– Хорошо, буду непременно, – пообещал царь.

На другой день, как договорились, Петр приехал к Сорокину с Меншиковым.

– Ну, кум, – сказал царь, – не задержи меня!

– Все готово, ваше величество, – ответил расстроенный купец, – вот только попа нет: посылал, говорят, нет дома.

Государь, страшно рассердившись, уехал, велев передать нерадивому попу быть у него назавтра с объяснениями.

Поп, узнав, что его зовет царь, ужасно струсил. Но делать нечего, пришлось идти.

– Ты отчего не явился к Сорокину крестить ребенка? – спросил царь грозно.

– Приболел, ваше величество, – отвечал чуть живой от страха батюшка.

Суриков В. И. Утро стрелецкой казни (фрагмент)

– Врешь! – вскричал Петр громовым голосом. – Меншиков, отправить его в Соловки! Напиши об этом патриарху!

Поп упал на колени.

– Ваше величество, помилуйте: жена, дети!

– А! Помилуйте – жена, дети – то-то! Ну, слушай: ступай домой и в следующее воскресенье приди и отгадай мне три загадки: сколько верст от земли и до неба, чего я стою и что думаю? Не отгадаешь, помилования не жди, отгадаешь – прощу!

Ушел батюшка опечаленный. Всех спрашивал загадки – никто ничего не смог придумал. Наконец, поп обратился к своему брату, дьякону Калистрату. Тот подумал немного и сказал:

– Послушай, брат, когда тебе идти к царю?

– В воскресенье, сегодня.

– В какой рясе ты был у царя?

– В новой голубой, атласной.

– Давай ее, я пойду к царю вместо тебя, мы же похожи, Бог даст, царь не различит.

И отправился дьякон к царю.

– Ну что, – спрашивает Петр, – отгадал?

– Точно так, ваше величество.

– Ну, так сколько верст от земли до неба?

– 240 000 миллионов верст.

– Врешь!

– Никак нет: велите поверить.

– Ну, хорошо. Велю. А чего я стою?

– 29 сребреников.

– Так мало?!

– Больше не стоите, ваше величество. Спаситель, Царь небесный, был продан за 30 сребреников, а вы, царь земной, одним сребреником менее.

– Молодец, верно, – сказал Петр, смеясь. – А теперь отгадай, что я думаю?

– Отгадаю. Вы думаете, что я поп Семен, а я дьякон Калистрат, его родной брат!

Государь расхохотался.

– Ай, молодец, Калистратушка! Меншиков, пиши владыке, что я прошу его сейчас же посвятить Калистрата во священники и назначить в дворцовую церковь.