Джим Корбетт - Храмовый тигр

Солнце уже садилось, когда я увидел двух человек, спускавшихся с холма к хижине. Ни у одного из них не было двустволки. Бала Сингх — один из лучших людей Гарвала (о трагической смерти его я рассказал выше) — держал в руках только фонарь. Подойдя к нам, он сказал, что не принес штуцер, потому что патроны к нему заперты в моем чемодане, а я забыл прислать ключ. Что ж, придется убить тигра из новой винтовки — лучшего крещения для нее не придумать.

Перед тем как отправиться в засаду, я предупредил хозяина хижины, что охота может быть успешной только в том случае, если его дети, девочка восьми лет и мальчик шести, будут вести себя тихо, а жена повременит с приготовлением ужина до тех пор, пока я не убью тигра или не приду к выводу, что ждать его бесполезно. Бала Сингху поручалось следить, чтобы обитатели хижины не шумели, а также зажечь фонарь, когда я свистну, и ждать моих дальнейших распоряжений.

За холмами угасло сияние заходящего солнца, в долине смолкли вечерние песни множества птиц. Сгустились сумерки, надо мной на холме заухала рогатая сова. Обычно до того, как взойдет луна, некоторое время бывает довольно темно. Сейчас как раз наступило такое время. В хижине стояла тишина, словно там все вымерло. Я сжимал винтовку и напряженно всматривался в темноту под деревом. Но тигр прошел стороной. Я услышал, как он, добравшись до своей добычи, пришел в ярость, увидев, что от нее осталось. Глухо ворча, он проклинал грифов. Хотя они и улетели несколько часов назад, от загрязненной ими земли все еще исходил мускусный запах. Две, три, возможно, четыре минуты он продолжал тихо рычать, потом наступила тишина. Становилось светлее. Прошло еще несколько минут, и над гребнем холма поднялась луна, залив светом окрестности. В лунном сиянии белели чисто обглоданные грифами кости, но тигра нигде не было видно. Смочив пересохшие от волнения губы, я тихо свистнул. Бала Сингх был наготове, и я услышал, как он попросил хозяина хижины дать из очага огня. Сквозь щели тростниковой стены мелькнул слабый свет, который стал ярче, когда зажгли фонарь. Затем свет передвинулся, и вот Бала Сингх, распахнув дверь, остановился на пороге, ожидая моих приказаний. Кроме тихого свиста, я не издал ни звука, не сделал ни одного движения с того момента, как поднялся на дерево, и теперь, глянув вниз, увидел тигра. Он стоял подо мной в ярком лунном свете и через правое плечо смотрел на Бала Сингха. От дула винтовки до головы тигра было не более пяти футов, и у меня мелькнула мысль, что выстрелом, по всей вероятности, можно опалить его шерсть. Мушка находилась как раз на уровне сердца животного — его ждала мгновенная смерть, и я мягко нажал на спуск. Курок подался, но выстрела не последовало.

Боже, какая невероятная беспечность с моей стороны! Я совершенно точно помнил, что, устроившись на дереве, вложил в магазинную коробку обойму из пяти патронов, но, очевидно, затвор не дослал патрон в патронник, а я это проглядел. Будь винтовка старой и стертой, она, возможно, сама исправила бы ошибку, но винтовка была новой. Когда я подал назад рукоятку затвора, раздался резкий металлический щелчок. Тигр одним прыжком оказался на краю канавы и исчез из виду. Я повернулся, чтобы посмотреть, как реагировал на это Бала Сингх, и увидел — он отступил в хижину и захлопнул дверь.

Исчезла необходимость соблюдать тишину. На мой зов явился Бала Сингх и помог мне спуститься с дерева; я оттянул затвор, чтобы разрядить винтовку, и увидел, что выбрасыватель на конце затвора держит патрон. Значит, винтовка все-таки была заряжена и предохранитель снят. Почему же она не выстрелила, когда я нажал на спусковой крючок? Слишком поздно я понял причину. Когда управляющий у Мэнтона показывал мне винтовку, он особо подчеркнул, что она имеет двойной спуск. Мне никогда прежде не приходилось иметь дело с винтовкой, обладавшей подобным так называемым усовершенствованием, и я не знал, что после первого нажима на спусковой крючок, которым поднимается шептало, необходимо сделать второй, чтобы освободить ударник. Когда я объяснил причину своей неудачи Бала Сингху, он стал винить себя. «Если бы я принес ваш штуцер и чемодан, — сказал он, — этого бы не случилось». В тот момент мне хотелось согласиться с ним, но по мере того как шло время, я все меньше верил, что в тот вечер мне удалось бы убить этого тигра даже из штуцера.

На следующее утро я снова отправился за новостями о людоеде. Когда я вернулся в рест-хауз, меня встретил какой-то взволнованный человек и сообщил, что тигр только что убил одну из его коров. Он пас свой скот на другом конце той же долины, где я сидел в засаде прошлой ночью. Внезапно появился тигр и убил отелившуюся всего несколько дней назад рыжую корову.

— Теперь, — сказал он, — теленок погибнет, потому что больше ни одна из моих коров сейчас не дает молока.

Вчера вечером тигру повезло, но не может счастье сопутствовать ему вечно. За убийство коровы он должен заплатить собственной жизнью, потому что скота в горах мало и потеря молочной коровы — большое горе для бедняка. Крестьянин не беспокоился об остальном своем маленьком стаде — оно в страхе убежало в деревню — и охотно согласился подождать, пока я поем. В час дня мы отправились в путь, он впереди, я за ним, сзади еще два человека, которые несли все необходимое для сооружения махана.[7]

С открытого участка на склоне холма крестьянин показал мне место, где развернулись события. Его скот пасся на маленькой полянке, поросшей травой, в четверти мили от гребня холма, когда со стороны долины появился тигр и напал на корову. Остальные животные бросились бежать к деревне, находившейся по другую сторону холма. Наш кратчайший путь лежал через долину, затем вверх по склону, но из опасения вспугнуть тигра мы обошли долину и приблизились к месту, где была убита корова, сверху. Между гребнем холма и участком, где пасся скот, рос довольно редкий лес. Следы убегавших животных глубоко отпечатались на мягкой глинистой почве, и по ним легко было найти место убийства. Там мы увидели большую лужу крови; от нее начинался след волока, который тянулся по склону ярдов на двести до глубокого, густо заросшего лесом оврага с узеньким ручейком на дне. Вверх по оврагу тигр и нес свою жертву.

Тигр убил корову около десяти часов утра на открытом месте, и, естественно, первой его заботой было спрятать жертву от любопытных глаз. Он знал укромное место в овраге и потащил ее туда. Спрятав добычу, тигр, как показывали отпечатки его лап, спустился по этому же оврагу в долину. В местности, по которой проходили люди или передвигался скот, бесполезно пытаться определить, где заляжет тигр, так как малейшее нарушение тишины может побудить его переменить укрытие. Поэтому, несмотря на то что следы тигра вели вниз по оврагу, мы весьма осторожно продолжали идти по следу волока вверх.