Исаак Ермашев - Сунь Ят-сен

Раз в неделю директор школы — священник — собирал всех учеников и учил их петь псалмы. Вэнь тоже пел. Но тут, ему показалось, начинается старая игра, что продолжалась шесть лет в Цуйхэне: он не понимал смысла многих слов. В псалмах говорилось о неземных делах, которые его мало интересовали и наводили лишь скуку. Но он и виду не показывал, что скучает. Ладно, он будет петь эти заунывные гимны, если надо.

Так, в стенах школы в Гонолулу, прошли последние детские годы Вэня. Способный китайский мальчик незаметно становился серьезным юношей с печатью затаенных дум на лице. Одноклассники любили его за спокойный нрав, за всегдашнюю готовность помочь товарищу. И еще они уважали его за приятный, сильный голос.

Школу Вэнь окончил с отличием. Брат устроил его в американскую среднюю школу. Там был школьный хор. Вэнь пел с наслаждением, прилежно изучал ноты и правила пения. Музыка вызывала в нем ощущение гармонии и силы.

Гонолулу в те годы был небольшим городком, скорее полудеревней. Здесь находилась резиденция короля Камеамеа IV. Королевство маленькое и слабое, король тоже маленький, старенький, немного смешной и не злой, как в некоторых сказках. Власти он не имел. На островах всем распоряжались американцы, разводили тут сахарный тростник и ананасы, исподволь подготовляли захват всего архипелага. Жизнь в Гонолулу совсем походила бы на жизнь в сонном царстве, если бы не океан.

Гавайи лежат в самом центре Тихого океана, на скрещении всех главных океанских путей между Азией и Америкой. Удобная гавань Гонолулу на острове Оаху служила промежуточной станцией для пароходов, шедших на восток и на запад. Довольно часто на остров доставляли почту, привозили газеты, продавали книги. У миссионера была библиотека. Выучившись читать, Вэнь стал жадно поглощать книги и газеты. Чтение дало ему больше, чем школа.

Смутно Вэнь уже предчувствовал, что ответ на вопрос, который часто волновал его еще в доме старого Суня, — что будет с ним, что ждет его впереди, в какой-то мере зависит от него самого, от его воли, упорства, выдержки. Что жизнь в открывшемся ему мире сложна и не будет для него легкой — это он тоже начинал понимать. Идти по стопам А-мэя не хотелось. Старший брат жил только своей семьей; участок земли и собственная лавка заключали в себе весь его мир. Хотел стать еще богаче, сделаться настоящим купцом. И шел к этой цели, не давая никому отвлечь от нее.

Вэня не привлекала мысль стать купцом, копить деньги. Его волновали другие думы. Что будет с его родной страной? Семнадцатилетний юноша задумывался над тем, что считалось на его далекой родине делом умудренных опытом старцев. Так что же? Высокие мысли всегда рождаются под воздействием чувств взволнованного молодого сердца, сильнее ощущающего несправедливость и попрание человеческого достоинства. Все герои в истории Китая, о которых Вэнь знал из книг, совершили свои подвиги в цветущем возрасте, а не на закате жизни. Историю своей страны Вэнь знал еще не очень хорошо, книги, рассказавшие ему о прошлом Китая, он смог прочитать только здесь, в Гонолулу. Они раскрыли ему тайну страданий родины: ее отсталость.

Китай оставался для Вэня близким и далеким, понятным и загадочным. Как океан.

Как понять океан? Когда он спокоен, кажется, невозмутимая тишина царит на бескрайних его просторах. Но задуют ветры, пронесется тайфун, и тогда задрожат небеса, померкнет солнце, взмоют в вышину разъяренные волны, высокие, как горы Наньлиня. А ведь Китай — океан. Вот он спокоен и тих. Но как страшен бывал он в бурю! Какие силы могут вызвать ее, какие тайны нужно разгадать, чтобы узнать магическое слово, которое способно привести в движение народ-океан?

Почему, думалось Вэню, несчастья и муки преследуют его храбрый и честный народ? Сколько этих маньчжуров? Говорят, всего четыре миллиона. На сто китайцев — один маньчжур! Почему же они господа, а китайцы им подвластны? Китай был велик в отдаленные времена, когда о маньчжурах никто даже не слыхал. А стал добычей небольшого полуварварского племени. Что за наваждение!

Читает юноша Вэнь страницу за страницей, главу за главой. Годы, события, имена. Но вот три имени:

Фулинь (Нурхаци).

У Сань-гуй.

Ли Цзы-чэн.

Первый — маньчжурский князь, провозглашенный маньчжурами, захватившими Пекин, императором Китая в 1644 году.

Второй — китайский военачальник, открывший маньчжурам границу, изменник.

Третий — предводитель восставших крестьян, свергнувших династию Мин, китаец.

Да, с маньчжурами китайский народ справился бы несомненно. Но маньчжуры имели в Китае сообщников: феодалов, богачей, чиновную знать. Ли Цзы-чэн был им ненавистнее Фулиня. Пусть лучше маньчжур на китайском троне, чем правительство крестьян. Так рассуждали они.

Измена открыла маньчжурам ворота в Китай. Но это значит, что китайский народ не был побежден в бою, а предан изменниками.

Мысли роились в голове юноши, голова горела, сердце трепетало от нахлынувших гневных чувств. Нет единого китайского народа, нельзя считать частью народа тех, кто его предает. Такие китайцы губят свой народ. И уделом их будет позор. Будет. Когда?

Когда зашумит океан? Как вызвать бурю? И можно ли вызвать ее? В силах ли человек разбудить стихию?

Кто ответит Вэню, китайскому юноше, в груди которого пламень?

3. Цель жизни

Открывать старшему брату душу не имело смысла. Мысли и чувства, волновавшие Вэня, оставались чуждыми богатеющему купцу. Близких друзей у Вэня в Гонолулу не нашлось. Жившие там китайские эмигранты принадлежали к странным тайным организациям, возникшим в Китае сотни лет назад. Некоторые признавали тайное общество «Красный клан», другие предпочитали тайное же общество «Старшие братья». Когда-то эти общества стремились к свержению династии Цин и к восстановлению на престоле «национальной династии» Мин. Со временем за рубежом они превратились в своеобразные общества взаимопомощи китайских эмигрантов. Имел ли А-мэй отношение к какому-либо из них, Вэнь не знал. Сам он ни разу не присутствовал на тайных собраниях, куда допускались лишь посвященные, принесшие установленные клятвы перед изображением таинственных знаков, страшных неземных существ, над священными чашами, из которых валил дым. Китайцы в Гонолулу жили замкнуто. Вэнь был одинок. Тяжело быть одиноким в семнадцать лет, когда душа требует общения с другом. Друга не было.

Внутренняя работа, совершавшаяся в сознании юноши, не осталась совсем не замеченной старшим братом. Книги, которые Сунь Вэнь читал, его интерес к газетам, новостям о событиях в разных странах мира, равнодушное отношение к молебствиям перед табличками с именами предков и — о ужас! — непочтительное отношение к «Сыну неба» — богдыхану, заставили А-мэя принять меры( чтобы пресечь «заблуждения» младшего брата. Однажды он так расшумелся, точно в него вселился злой дух! Кричал, стучал кулаками по столу, грозил, что выгонит Вэня.