Не бояться и победить - Анна Волкова
Состояние не всегда позволяло заниматься творчеством, периодами сил совсем не было, и хотелось только лежать, в такие моменты смотрела любимые фильмы, когда и на это сил не хватало, просто молилась. В любом случае никогда не позволяла себе сидеть, глядя в пустоту, думая, какая я бедная-несчастная, и ни разу не задала себе этих дурацких вопросов: «Почему это произошло со мной?» или «За что мне это?». Пока я проходила лечение, видела очень много таких пациентов, которые разрушали себя подобными мыслями.
Когда лежишь неделями в больнице, то мировоззрение полностью меняется. Я начала ценить все! Радовалась каждому дню, каждой мелочи в этом дне, и будущее виделось уже совсем в другом свете. Оно было наполнено смыслом, и в нем не было места суетным делам, лишним словам и переживаниям по пустякам. А еще появилось большое желание помогать тем, кто не может психологически справиться с поставленным диагнозом, соответственно теряет шансы на выздоровление. Хотелось зарядить на победу всех, кто в этом нуждается!
Нужно сказать, что в отделении постоянно встречались люди, которые заряжали меня саму. Одна такая необыкновенная женщина поражала своей жизнерадостностью. Она шутила, что абсолютно здорова, просто произошла ошибка диагностики. И честно говоря, видя ее, такую энергичную и улыбающуюся, я верила, что она победит болезнь, несмотря на свой возраст. Кстати, когда узнала, что ей 82 года, то не могла поверить: выглядела моя знакомая просто великолепно. Наверное, в отделении еще долго будут помнить, как она нарезала круги по коридору с палками для скандинавской ходьбы и ежедневно задирала ногу на подоконник для растяжки.
И вот закончился курс химиотерапии, врач сказала, что за ним следует период реабилитации и будет очень непросто. Вскоре я поняла, что она имела в виду. Оказывается, при моем лечении после химиотерапии все показатели крови находятся на предельном минимуме и нужно ждать, пока костный мозг произведет клетки снова. Поднялась температура, было сильнейшее кишечное расстройство, живот крутило днем и ночью, многочисленные кровотечения стали постоянными спутниками, во рту все было в язвах и дико болело так, что есть было очень сложно, при этом еда вызывала отвращение. Слабость была такая, что поход в туалет казался подвигом. Пришлось ощутить на себе последствия полного отсутствия лейкоцитов в крови, защиты у организма совсем не было. Мне назначили антибиотики, так как обходиться без них было слишком опасно.
В эти нелегкие дни было много поддержки со стороны близких, особенно было ценно читать с мужем и свекровью совместный акафист Пресвятой богородице перед ее иконой «Всецарица», иногда присоединялись дети. Этот акафист был для меня настоящим утешением, когда мне было очень плохо, я его слушала, иногда даже ночью включала, находясь в каком-то полузабытье.
Часто звонили и писали друзья, было очень важно слышать их голоса, чувствовать молитвенную поддержку. А еще болезнь ‒ это своего рода «лакмусовая бумажка», все лишние люди резко исчезают из твоей жизни, остаются только те, кому ты действительно не безразличен.
Отдельной благодарности заслуживает персонал отделения, все ‒ от санитарок до старшей медсестры ‒ поддерживали и настраивали на лучшее, готовы были помочь в любой момент. В отделении царила домашняя атмосфера. Каждое утро заведующий приходил с врачами на осмотр, старался подбодрить, шутил, улыбался и дарил надежду на скорое выздоровление. Моя врач, всегда очень серьезная и немногословная, была для меня стеной, за которой надежно.
Когда мне совсем не хотелось есть, то девочка, которая развозила нам еду, искренне пыталась что-то придумать, например, предлагала принести бульончик вместо супа или курочку вместо котлеты. Бывало, подходила и со слезами на глазах обнимала меня, говорила, что я обязательно поправлюсь! Кажется, что это мелочь, но из таких мелочей складывается выздоровление. А как-то раз я сидела в холле и услышала, как одна медсестра говорит другой: «Дедушка наконец-то покушал». В ее словах было столько радости и сострадания! Когда сталкиваешься с такими людьми, то очень хочется соответствовать этим высоким стандартам человечности, учишься у них, становишься лучше, снимаешь с себя скорлупу жителя мегаполиса, начинаешь видеть тех, кому нужна помощь.
На восьмой день реабилитации после химиотерапии мне стало легче, температура начала спадать, и появились какие-никакие силы. Это было обусловлено тем, что костный мозг начал вырабатывать новые клетки и все показатели крови стали медленно ползти вверх. С каждым днем становилось все лучше и лучше, я стала выходить на улицу. Даже просто гулять, разгоняя по пути осенние листья, было настоящим удовольствием. Иногда я садилась на лавочку со стаканчиком кофе и любимой музыкой в наушниках, закрывала глаза и словно попадала в обычную жизнь без капельниц и людей в белых халатах. Бывало, к моим прогулкам присоединялся случайный прохожий со своей историей, и на какое-то время я погружалась в увлекательную беседу.
Мое душевное равновесие сильно пошатнулось, когда стали выпадать волосы. Они были длинные и очень густые, расставаться с такой шевелюрой совсем не хотелось. На подобные переживания я отвела себе один день, даже всплакнула в какой-то момент, но потом просто отпустила эту тему, осознавая очередную неизбежность. Тогда медсестра пригласила парикмахера прямо ко мне в палату, чтобы побрить налысо.
Все происходило очень быстро и без предисловий, парикмахер поставила стул посреди комнаты, пригласила меня на него сесть, достала машинку и уверенным движением провела дорожку по моей голове, потом еще и еще. Волосы клоками падали на пол, а с ними и воспоминания о прошлой жизни. Парикмахер ушла, а я все не могла заставить себя подойти к зеркалу. Когда подошла, то увидела в нем лысую незнакомку с испуганным взглядом и до боли знакомыми чертами лица. Шок? Да, конечно, но я собиралась выздоравливать и ни перед чем не останавливаться!
Появилось обширное поле для творчества. Пригодились мои многочисленные яркие платки и шарфы, я делала из них красивые комбинации и дополняла оригинальными украшениями. Я вдруг почувствовала свободу. Мне больше не нужно было умещаться в тесные рамки общепринятых эталонов красоты.
Заканчивалась третья неделя моего пребывания в больнице. Я сидела с вышивкой и была полностью погружена в свои мысли. Вдруг в палату забежала моя врач. Мне кажется, что я тогда впервые увидела ее улыбку.
‒ Аня, анализы отличные, собирайся домой!
‒ Домой? Правда?
‒ Да-да, сейчас
