Владимир Зюськин - Истребители танков

Чаще всего слышалось: чак! В нашем районе пули из вражеского пулемета вонзались в землю. Днем видно, как пыль словно подскакивает. А ночью услышишь: жжиик — голова сама пригибается. Только пустое это дело, потому что пуля давно пролетела мимо. Тот кусочек свинца, который летит в тебя, услышать невозможно…

Спали мы обычно с полпятого до десяти утра. Потом завтракали и — за чистку оружия. Часто занимались политической подготовкой. Дела хватало, особенно мне, комсоргу.

Помню, политотдел бригады организовал трехдневный семинар комсоргов. Ночью землю роешь, а утром, вместо сна, отправляешься за восемь километров в штаб бригады.

Возвращаешься вечером, дремлешь на ходу. А дойдешь — упасть на постель совесть не позволяет: ребята работают. Становишься рядом.

Днем нередко появлялся у нас заместитель командира полка по строевой службе майор Николаев. Ходит открыто, демаскируя позиции, и пальцем тычет: это не так, то не эдак. Бывало, набрасывался с ходу: «Почему люди не работают? Где командир взвода? Может, все уже сделали?» — «Не все, — отвечает старший лейтенант. — Устали люди — ночью работали, чтобы днем противник не заметил». — «Здесь не санаторий, — обрывает майор. — Что же, сейчас и носа не высовывать? Ждать, когда враг подойдет? Сейчас же приступайте к работе!»

Невдалеке разрывается мина, и майора — будто ветром сдуло. «Убежал, — недовольно ворчит Кокарев. — Болтается, как… в проруби!»

Мы уже принялись за работу, но младший лейтенант приказал составить лопаты и идти в блиндаж.

Впоследствии майор Николаев попал в штрафной батальон. Стремясь выслужиться, он переусердствовал и погубил людей».

«У нас тут тоже театр»

Еще до того, как перешли границу Румынии, получил Василий письмо от друга. Вскрыл и начал читать под бомбежкой: «Здравствуйте, тов. Нежурин…» Что за ерунда? Контузило, что ли, Ивана Перцухова: обращается к другу так официально. Стал читать дальше и понял, что Иван в командировке, отвечает за него сестра Валя. Она рассказывает о жизни в Белгороде, сообщает, что кончает десятый класс, и предлагает переписываться.

В то время многие девушки писали письма на фронт незнакомым бойцам. Валя была не первой, кто предлагал Василию переписку. Дело в том, что он неожиданно прославился. В «Белгородской правде» было опубликовано письмо от земляков с фронта. В числе десяти его авторов был и Нежурин.

Тотчас пошли письма из Белгорода, одни — написанные изящным почерком, другие — как курица лапой. Без ошибок и с такими ошибками, что не сразу смысл поймешь. Каждая девушка восторгалась воином-земляком, каждая просила писать ей. Василий отвечал всем. Писал как товарищ, как земляк. Однако девушки, похоже, ожидали большего: признаний, клятв, обещаний.

Неожиданно получив письмо от сестры друга, Василий вспомнил Валю и ответил ей тепло, с симпатией. Завязалась переписка.

В очередном письме Валентина писала, что в Белгороде отремонтировали гортеатр. Она уже была там. Слушала концерт, смотрела спектакль.

Нежурин читал письмо во время вахты. Наблюдая за передним краем противника, обдумывал ответ.

«У нас, Валя, тут — тоже театр. Недаром ведь называется «театр военных действий». Здесь на арену выходят «тигры», «пантеры». Показывают они свои неуклюжие номера и под громкие аплодисменты нашей артиллерии, занимающей передние и задние места, уходят за кулисы.

Здесь можно услышать арии «катюш» и «ванюш», соло мин и джаз артналета. Увидеть акробатику под куполом истребителей и еще много чего. В общем, тоже не скучно».

Написал, отправил. А вскоре Василий оказался действующим лицом трагикомического спектакля «Потоп», который поставила природа. Дело было так. Одну из пушек повезли на ремонт в тыл. Старшим на позиции оставили Нежурина. Он отнесся к этому спокойно: укрепились на славу, жизнь наладилась. Правда, погода начала портиться: откуда ни возьмись ветер пригнал тучи. Но разве испугает обычный дождь людей, побывавших не раз под свинцовым ливнем? Однако дело обернулось неожиданно.

Позиции были разбиты на скате холма. Когда хлынул дождь, а это был настоящий ливень, — вода ручьем побежала в блиндаж, заполнила его. Бойцы были вынуждены перебежать в блиндаж лейтенанта. Они сидели там, сгрудившись на нарах, поджав ноги, когда раздалось быстрое шлепанье по воде: вошел старший лейтенант Шевчук. Он исполнял обязанности командира батареи.

— Вы чего сидите? Ждете, пока затопит? А ну вылазь быстро! Перекрывайте траншеи завалами. Не допускайте воду в блиндаж!

Но вода хлынула так сильно, словно блиндаж был кораблем с пробитым днищем. Бойцы едва успели выскочить. И открылась им невероятная картина. Наша пехота, артиллеристы и враги наши — румыны — сидят друг против друга, словно мыши, выгнанные из нор наводнением. Сидят и смотрят друг на друга. Ни одна из сторон не стреляет.

Это продолжалось до тех пор, пока из наблюдательного пункта не выскочил командир полка Василий Михайлович Морозов. Он схватил лопату и начал яростно делать запруду. Одет комполка был в брюки и голубую майку. Она-то и сыграла роль. Поняли румыны, что командир, и обрушили снаряды. «Мы ответили тем же. После чего и наши бойцы, и румыны, как лягушки, поплюхались в залитые до половины траншеи. Необъявленное перемирие кончилось. Полковые разведчики рассказывали, что добровольцы доставали имущество командиров, как водолазы», — вспоминал В. Нежурин.

Это подтверждает и В. И. Стрельников:

«Когда мы стояли в обороне, в Карпатах прошел сильный ливень. Затопило все траншеи, блиндажи, а также командный пункт полка. В. М. Морозов, спеша сделать заслон воде, выскочил без гимнастерки, в которой были документ, ордена. Но начавшийся внезапно бой помешал борьбе с водой. После мне пришлось нырять в блиндаж. Достал я тогда гимнастерку командиру».

Балагуры изощрялись в остротах по поводу потопа. Нежурин, ощущая ответственность, беспомощно топтался возле двух затопленных блиндажей своего расчета. Ниши со снарядами — под водой. Подмытые траншеи пообвалило. Огневая — как озеро. За что первым делом браться?

Решил прежде всего спасти снаряды. Только приспособились с помощью орудийных лямок вытаскивать ящики наверх — связист кричит: «Нежурин, к телефону!» Взял Василий трубку, представился. Слышит голос незнакомый: «Ну, что там у вас?!» Доложил Нежурин обстановку. Сказал, какие меры принимают. В ответ услышал: «С вами говорит ваш новый комбат капитан Дончук. Крепитесь, ребятки! Сейчас прибуду». Этот теплый тон, это «ребятки» сразу расположили к командиру.