Иосиф Пилюшин - У стен Ленинграда

- Развлекаются, гады, - прошипел сквозь сжатые зубы Собинов. - Эх! Добраться бы к ним! Небось там одни офицеришки собрались.

- А ты, Леня, поначалу влезь к ним в траншею, а там и гляди, что делать сподручней. В гостях, брат, - не дома, - прикрыв рот ладонью, пошутил пожилой сапер.

Прошло еще несколько долгих минут ожидания. Мороз крепко щипал лицо и руки. Время от времени я поглядывал на черные силуэты немцев и прислушивался. Один из них, долговязый детина с обмотанной каким-то белым тряпьем головой, круто повернулся, отбросил в сторону окурок, шагнул к доту, с силой пнул ногой в дверь, что-то сказал своим коллегам и скрылся внутри.

Я видел, как нервно кусал губы лежавший со мной рядом Собинов. Мой автомат был направлен на стоявших в траншее немцев. Вдруг заработал вражеский станковый пулемет. Романов воспользовался его трескотней и двумя пистолетными выстрелами уложил немцев. Не теряя ни секунды, мы съехали на спинах в траншею. Орлов и Собинов выбросили за бруствер убитых, а Романов с остальными товарищами блокировал дот. Мы ждали появления вражеских солдат. Романов шепнул мне:

- Будем ждать выхода третьего.

Пулемет строчил и строчил, опустошая ленты одну за другой.

- Чего ждать? - прохрипел Орлов. - Прикончить на месте, и все!

- Нельзя, будем ждать, - ответил Романов.

Теперь уже слева от нас совсем близко были слышны голоса немцев. Я осмотрелся. В ста метрах, не дальше, из железного рукава, возвышавшегося над холмиком, шел дым. Видимо, это был жилой блиндаж.

Дверь дота распахнулась. На пороге появился белоголовый немец. Он вздрогнул, увидев у своего носа дуло пистолета, и поднял руки вверх. Романов вырвал у него автомат и вытащил из чехла нож. Собинов сунул немцу в рот кляп. Схваченный фашист не успел крикнуть, а только мигал выпученными белесыми глазами.

Романов приказал двум саперам взять языка, отползти в нейтральную зону и ждать нашего возвращения. Саперы уволокли пленного. Мы замели на бруствере их след на снегу и стали пробираться дальше.

Кругом было тихо. Мы шли к жилому блиндажу.

Вдруг меня с силой дернул за рукав куртки Орлов. Мы укрылись.

- Видишь? Вон там.

- Нет.

- Гляди сюда. - Коля указал рукой на живое чучело, завернутое в тряпье, поверх которого висел автомат. Это был часовой.

Мы считали шаги немца: он делал точно двадцать шагов в нашу сторону и двадцать обратно.

- Куда же он прячет свои руки? - шепнул мне Орлов. - Весь в тряпье. Не знаю, как его и взять.

Гитлеровец остановился возле дверей блиндажа, прислушался к чему-то и опять зашагал в нашу сторону. Как только он повернулся к нам спиной, мы в несколько прыжков настигли его. Орлов с силой ударил часового прикладом по голове. Немец рухнул к нашим ногам. Выбросив его за бруствер, мы вплотную подошли к полуоткрытой двери, над которой клубился пар. Яркий сноп света падал на заднюю стенку траншеи. Мы подали знак товарищам.

- Гранаты! - отрывисто скомандовал Романов.

Противотанковые гранаты с шипением полетели я распахнутую дверь вражеского блиндажа.

Романов, Собинов, Григорьев и я успели отбежать от места взрыва. Орлов не успел этого сделать. Вражеское жилье рухнуло. Николай, держась одной рукой за кромку траншеи, а другой за грудь, сделал несколько шагов к нам и покачнулся. Собинов успел подхватить его. Орлов прерывисто, тяжело дышал, изо рта лилась кровь.

- Что-то в грудь ударило, - сказал Орлов и потерял сознание.

После того как затихли взрывы, мы несколько мгновений стояли на месте, выжидая появления немцев, но их не было.

Собинов нес Орлова на руках, Романов и Григорьев быстро шагали к насыпи железной дороги. Я шел последним и следил, чтобы немцы неожиданно не напали на нас.

Недалеко от того места, где мы вошли в траншею, нас встретил сапер. Срывающимся от волнения шепотом он доложил:

- В дот пришли пятеро немцев, они долго галдели, ругались по-русски. У них в доте есть телефон, я слыхал, как они крутили ручку. После взрыва двое убежали за насыпь, а трое остались в доте, не шумят, тихохонько сидят, чего-то выжидают.

- Ты-то как сюда попал? - спросил Романов.

- Я прополз по брустверу подальше от дота и лежал, а как услышал, что вы идете, вот и спустился к вам. Предостеречь.

- А пленного где оставил?

- Он вовсе застыл, товарищ командир, Алексеев уволок его в нашу траншею.

- Хорошо. Ребята унесут раненого товарища, а ты жди нас возле дота, где заложил взрывчатку.

- Как же они пройдут? - возразил сапер. - Ведь в доте немцы. Надо выждать, товарищ командир.

- Делайте то, что приказано.

Одним махом боец вспрыгнул на бруствер. Собинов и Григорьев подняли Орлова, все еще не пришедшего в сознание. Вскоре и они скрылись. Мы с Петром остались в траншее врага.

- Выход у нас один, - сказал Романов, - идти к доту. Я попытаюсь вызвать немцев в траншею, иначе они заметят наших и перестреляют из пулеметов.

Мы осторожно подобрались к огневой точке врага. Петр приоткрыл дверь и на немецком языке крикнул:

- Ребята, сюда, в нашей траншее русские!

Послышались торопливые шаги. Вскоре один за другим к нам вышли три немца. Романов срезал их автоматной очередью, и мы выбрались из вражеской траншеи. За бруствером сапер держал наготове конец шнура, ожидая нас.

Романов приказал:

- Жги!

- Есть, жечь! - повторил сапер.

Блеснул огонек. Мы поползли к проволочному заграждению. Столб земли и дыма взметнулся высоко к небу. Взрывная волна долетела до нас.

...В нашем блиндаже пленный грелся возле печки. Он беспрестанно повторял, тыча себя в грудь пальцем:

- Я есть француз, я есть француз.

- Братцы! - крикнул Григорьев. - Ошибка! Шли за немцем, а сцапали француза.

- Я ведь говорил, - буркнул пожилой сапер, - в гостях, не дома, чем угощают, тем и довольствуйся. Вот командир пристрелил фашиста, а с каким грузом вышвырнули его за бруствер, не поглядели. - Сапер достал из-за пазухи целую буханку хлеба. - Видите, он, сукин сын, приготовил ее, чтобы опять дразнить нас.

Не хотелось верить, что перед нами француз, но факт - упрямая вещь. Это был один из тех, кто за деньги надел шинель гитлеровского солдата, продал родину и честь.

На фронте и в тылу

Я проснулся от резкого толчка. Блиндаж вздрагивал. В ушах стоял звон. Сыпался песок. Я соскочил с нар. Товарищи уже стояли с оружием в руках.

- Выходи скорее! - крикнул голос из темноты. - А то придушит.

- Зачем выходить? - возразил Романов. - Из укрытия под осколки полезешь? Будем ждать окончания обстрела здесь.

Глухой удар. С полок с грохотом и звоном посыпались на пол котелки.

- Нащупали. Теперь будут долбить...

Затаив дыхание, я ждал следующего удара. От волнения дрожали колени. Несколько взрывов, быстро следовавших один за другим, послышались уже гораздо дальше. Блиндаж последний раз вздрогнул и крепко встал на свое место.