Робин Брюс Локкарт - Сидней Рейли: шпион-легенда XX века

Камминг, имевший контакты с Рейли до его отъезда в Америку, умер в июне 1923 года. Теперь Рейли общался только с Бойсом. Последний же в письмах Рейли уговаривал его пойти на сотрудничество с «Трестом», поясняя, что ни британское правительство, ни британская секретная служба, ни сам Бойс не хотели бы оказаться замешанными в этом деле, если что-то пойдет не так. По традиции СИС, право самостоятельного решения принадлежало только самому агенту.

Получая эти письма, Рейли стал ощущать свою востребованность. Он имел все основания полагать, что у «Треста» есть шанс получить финансовую помощь от самого Генри Форда. Со своей стороны, он рекомендовал Бойсу негласно попросить Уинстона Черчилля, чтобы он от своего имени выяснил у правительств дружественных держав их готовность поддержать контрреволюционный мятеж.

Из письма Рейли к Бойсу:

«Как залог ближайшего интернационального взаимопонимания, я думаю, начало конструктивного диалога может начать только Мальборо (Черчилль). Я всегда находил с ним общий язык… Его уши всегда открыты для выслушивания реальных предложений, особенно если дело касается интересов меньшинства (антикоммунисты). Об этом он писал мне лично в одном из частных писем».

Несмотря на энергичную деятельность против большевиков, Рейли никогда не терял чувства опасности. Никто из лидеров «Треста» не был знаком даже с Марией Шульц, следовательно, Бойс и его сеть оставались в тени. Рейли прекрасно понимал всю тщетность попыток объединения «Треста» с другими внероссийскими группировками в единый кулак, поскольку они состояли и из монархистов, и из анархистов, и из эсеров, не говоря уж о многочисленных военных кликах. Именно поэтому, обращаясь к Бойсу, Рейли настаивал на том, что «Трест» является первой организацией, лишенной внутренних противоречий, и ее лидеры признаются за рубежом. Из письма Рейли к Бойсу:

«Без внутреннего взаимопонимания, которое приходит крайне медленно и лишь по отдельным вопросам, невозможно говорить о наличии твердой базы необходимой реорганизации, особенно с точки зрения финансирования. Без решения этих проблем контрреволюционеры не могут собраться в единую силу, какая бы организационная поддержка им ни оказывалась».

Лидеры «Треста» воздерживались от засылки своих агентов в далекую Америку, но с явным подобострастием прислушивались к советам и рекомендациям Рейли. В этой связи Бойс просил у него напрямую выходить на самого представительного агента «Треста» в Хельсинки Николая Николаевича Бунакова. В свою очередь, Бунаков получал полномочия обращаться непосредственно к Рейли по любому вопросу, принимать письма для передачи в московский Центр, представлять любые коммерческие интересы, выполнять все, что в его силах в любое время суток, а также информировать его обо всем, что с точки зрения Бунакова могло заинтересовать Рейли.

Этот канал связи представлялся Рейли слишком неопределенным. Он ответил Бойсу в письме, написанном в марте, что его терпение ждать зарубежной помощи для России за семь лет окончательно исчерпалось. Несмотря на уверения коллеги о надежности «Треста», Рейли опасался углубляться в дела этой организации, не имея приличных денег на личном счете: обладая бесстрашием, он тем не менее никогда не терял головы. Еще с детства он был приучен быть игроком, предпочитавшим расчет случайности. Из письма Рейли к Бойсу:

«Есть другие дела, которыми я обеспокоен намного больше, нежели личные, хотя, как Вы знаете, их состояние просто ужасно. Если я вижу настоящих людей и реальную перспективу действий, то готов отбросить все остальное и посвятить свою жизнь интересам «Треста».

Вчера мне исполнился 51 год, и я хочу сделать что-нибудь выдающееся, пока еще позволяют силы. Я не желаю уходить на отдых. Хотя Вы и моложе, чем я, мне почему-то кажется, что Вы мыслите таким же образом.

Нет смысла говорить, насколько глубока моя благодарность за Ваши предложения. Я ощущаю уверенность, что в случае договоренности с нужными людьми мы сможем сделать работу не только в величайших интересах в общем понимании, но и для себя лично.

Ждите от меня еще одно письмо.

Всегда Ваш».

4 апреля он получил из Хельсинки копию письма, в котором лидеры «Треста» излагали Бунакову простое и быстрое решение переброски Рейли в Россию для личной оценки возможностей их организации. После прочтения этого письма Сидней немедленно сообщил Бойсу следующее:

«Я не только готов это сделать добровольно, но даже озабочен немедленной подготовкой к выезду, как только приведу свои дела в порядок. Безусловно, я осуществлю поездку только после консультаций с Вами и инженером Б. (с Бунаковым). Думаю, что не буду сильно преувеличивать, если предположу, что успешное инспектирование завода («Треста») с полным предоставлением технического отчета окажет огромное впечатление на конструкторское бюро, особенно в части, касающейся реализации всего проекта».

Через два месяца Бойс напомнил Рейли о достигнутом соглашении по «инспектированию «Треста», но тот извинился, сославшись на занятость. Истинная причина «занятости» заключалась в отчаянных попытках Сиднея отсрочить выплату долгов и таким образом хоть как-то привести личные дела в относительный порядок. Усилия оказались напрасными, и Рейли решил вернуться в Европу.

Когда 3 сентября Рейли вместе с Пепитой приехали в Париж, Бойс встретил их на вокзале. В состоявшейся беседе в присутствии Кутепова, Грамматикова и бывшего начальника секретной службы эсеров Бурцева между Рейли и Бойсом то и дело вспыхивали горячие споры. Резюме долгой дискуссии было единогласным: Рейли необходимо ехать в Хельсинки или еще ближе к русско-финской границе, где следовало договориться с лидерами «Треста» о дальнейших совместных действиях. В случае необходимости Рейли был готов нелегально перейти границу.

Через несколько дней он уже находился в дороге и 21 сентября достиг финской столицы. Между прочим, остановившись в Берлине, Рейли повстречал Владимира Орлова, который с большим уважением отзывался о возможностях «Треста». Уже в Хельсинки произошло первое знакомство с Бунаковым, Марией Шульц, ее мужем и полномочным заместителем Бойса, настоящим фанатом и энтузиастом «Треста». Наибольшее впечатление на Рейли произвела Мария. Находясь под влиянием ее рассказов об истинной ситуации в России, он писал из Хельсинки следующее:

«Если хотя бы 25 процентов того, что она мне рассказала, основывается на фактах (а не на ошибочных самовыводах), я могу сказать, что, узнав так много нового, мне необходимо самому посетить Россию».

Лидеры «Треста» отказались приезжать в Хельсинки, как ожидалось, но вскоре Бунаков получил известие из России, что Рейли следует выехать в Выборг, расположенный ближе к границе, где его будут ожидать 24 сентября.