Я — Тимур властитель вселенной - Марсель Брион
Заблаговременно расположив своих коней в тылу войска, мы не испытывали особых волнений в ту ночь, когда состоялась ночная вылазка врага. Оба моих военачальника Кувлар-бек и Ургун Четин знали, что если противник совершит вылазку и нападет на нас, они должны будут поспешить ко мне вместе со всеми имеющимися в их распоряжении силами.
Я упоминал, что на период осады я рассредоточил войско по окружности города, в то время как эмир Сабзевара внутри города располагая достаточно сильным войском мог напасть и уничтожить наши рассредоточенные силы, поэтому, в случае вылазки противника, Кувлар-бек и Ургун Четин должны были со всеми имеющимся в их распоряжении силами устремиться ко мне, чтобы мы сосредоточив мощь в одном месте, сумели отразить атаку и постарались ворваться в город.
Со всех сторон раздавались крики и стоны раненных, ругань и брань воинов эмира Сабзевара, казалось они воодушевляют себя столь недостойным образом. Кувлар бек и Ургун Чатин своевременно подоспели ко мне. Расположившись на востоке от города я взял на себя наступательную часть ведения осады, Кувлар бека я назначил командующим правым флангом, а Ургун Чатина — левым, и мы начали встречную атаку, отчаянно рубясь секирами. Я орудовал двумя топорами, нанося удары вправо и влево, наши факелоносцы освещали для нас поле боя, часть которого и без того была освещена пламенем пожара. Возможно, кто-то на моем месте и велел бы тушить пожар, чтобы спасти шатры и палатки, но я знал, что это было бы не главной, второстепенной задачей. Сгори все наши шатры и палатки в пламени, все равно мы сумели бы обзавестись новыми, так как все города Хорасана, кроме Сабзевара были в наших руках, их бы срочно изготовили для нас в тех городах. В тот момент главным было воспользоваться моментом и ворваться в город.
Все мои силы были сосредоточены к востоку от города, правый фланг моего войска охватывал северную, а левый — южную часть города, и мы неуклонно приближались у двум его большим воротам, оба из которых были расположены в восточной части.
Воины эмира Сабзевара бились с помощью сабель, а мы — секирами и наши удары валили их, и путь наш был устлан трупами вражеских воинов до того места, пока мы не оказались в пятидесяти заръах (1 заръ равен 104 см) от городских ворот, и в тот момент осаждённые закрыли их, следуя приказу эмира Сабзевара.
Когда эмир Сабзевара понял, что его ночная вылазка сорвалась он, подобно тому как пожертвовал в тот день своим братом, так же бросил на произвол судьбы своих воинов, оставшихся снаружи, закрыл ворота и тем самым лишил их возможности благополучно отступить под защиту стен города.
До того момента сабзеварские воины сражались доблестно и отчаянно, увидев однако, что ворота за их спиной закрылись и отрезаны пути отхода в город, пали духом. Мы знали, что после закрытия городских ворот нужно некоторое время, чтобы вновь возвести каменную насыпь за ними и если мы будем наступать достаточно стремительно, то наверняка сумеем помешать им сделать это.
Воины Сабзевара прекратив сопротивление, бросали оружие и сдавались в плен. Это облегчало нашу задачу скорейшего прорыва к городским воротам. Мы подошли к ним вплотную, когда осажденные успели всё же возвести за ними каменную насыпь.
В ту ночь сгорела часть наших шатров и пропало все, что в них находилось, однако лошади наши ничуть не пострадали. С другой стороны, все воины эмира Сабзевара, участвовавшие в ночной вылазке, были либо убиты, либо ранены, либо попали в плен. Наутро я велел добить всех тяжелораненых сабзеварцев, ибо мы не располагали средствами для их содержания. Легко раненных и пленных мы сохранили, чтобы использовать для различных работ и отпустить их на свободу впоследствии, после взятия города, предварительно получив достаточный выкуп за каждого из них.
Наутро, увидев пепел, на месте наших шатров и большое количество своих воинов погибших, я решил, что после взятия Сабзевара, не щадить ни одной живой души, перебить все его население.
На следующий день после той ночной вылазки, я велел своим военачальникам обеспечить прорыв части их людей в город через окружающие его стены, при этом соблюдать осторожность избегая ненужных потерь. Я понял, что тактика, зарекомендовавшая себя как полезная при взятии Нишапура, оказалась бесполезной в случае с Сабзеваром, и что войско Али Сайфидцина Муъида не даст возможности нашим воинам попасть в город и захватить его, перелезая через его стены. Однако я решил отвлечь их внимание, дабы не заметили, что мы заняты устройством подкопов под их стены, чтобы впоследствии попасть в город подорвав их.
В то время, когда вдоль всей окружности городской стены устраиваются стычки и постоянно раздается шум схватки, осажденные не в состоянии услышать удары кирки и лопаты, звуки, раздающиеся под землей не привлекут их внимания. Лязг, производимый кирками и лопатами в руках у копающих подземный ход особенно легко услышать ночью, когда царит тишина, поэтому, следуя моим указаниям, воины и в ночную пору, с зажженными факелами устремлялись к стенам города, тем самым удерживая обороняющихся в напряженном ожидании до самого утра. Несколько раз отрядам наиболее отважных моих воинов удавалось прорваться в город перелезая через его стены, однако они гибли, не успевая продвинуться далеко. Эти случаи самоотверженности со стороны отдельных моих воинов не приносили прямого результата, тем не менее, они имели значение, в том смысле, что не давали возможности осажденным догадаться о наших истинных планах, тем временем другая часть воинов рыла подкопы, а гурхан в Нишапуре готовил пороховые заряды.
(Пояснение: Гурханом в войске Амира Тимура называли лицо, ответственное за подготовку пороховых зарядов, его так же называли Курханом, и слово Кур-ханэ — Арсенал, которое мы и поныне используем непосредственно перенято из слова Гур-хан. — Переводчик.)
Я велел заготавливать пороховые заряды именно в Нишапуре по двум причинам, во-первых, изготовление пороха — занятие довольно опасное и требует особого внимания и осторожности, иногда в ходе той работы происходят взрывы, и гибнет множество людей и если бы пороховые заряды заготавливались в моем военном лагере под Сабзеваром, постоянно существовала бы угроза взрыва и гибели части моих воинов. Во-вторых, я опасался шпионов эмира Сабзевара, могущих прознать о заготовлении нами пороховых зарядов ту тайну следовало всячески оберегать.
«Коль тайну прознал кто-либо помимо тебя, каковой будет твоя участь? Над той участью и разглашением тайны следует плакать».
Я был
