Пьер Жильяр - Император Николай II и его семья
Государыня проводила почти все свое время на кушетке в комнате Великих Княжон или у Алексея Николаевича. Волнения и жгучая тревога физически истощили ее, но с возвращением Государя она почувствовала нравственное успокоение; она жила очень сильной внутренней жизнью и мало разговаривала, уступая наконец той повелительной потребности в отдыхе, которая так давно ощущалась ею. Она была счастлива, что не приходится больше бороться, и что она может всецело посвятить себя тем, кого любила такою великой любовью. Одна Мария Николаевна продолжала еще ее беспокоить. Она заболела гораздо позднее сестер, и ее болезнь осложнилась злокачественным воспалением легких; организм ее, хотя и очень крепкий, с трудом боролся с болезнью. Она к тому же была жертвой своего самоотвержения. Эта 17-тилетняя девушка без счета расходовала свои силы в дни революции. Она была самой твердой опорой матери. В ночь на 13-ое марта она неосторожно вышла на воздух вместе с Государыней, чтобы говорить с солдатами, подвергаясь холоду в то время, как уже чувствовала первые приступы заболевания. По счастью, остальные дети чувствовали себя лучше и находились на пути к полному выздоровлению.
Наше царскосельское заключение, казалось, не должно было долго длиться: был поднят вопрос о предстоящей отправке нас в Англию. Но дни проходили, и отъезд наш постоянно откладывался. Дело в том, что Временное правительство было вынуждено считаться с крайними элементами, и чувствовалось, что власть мало-помалу ускользает из его рук. Мы были, однако, всего в нескольких часах езды по железной дороге от финляндской границы, и необходимость проезда через Петроград была единственным серьезным препятствием. Таким образом, казалось, что, действуя решительно и с соблюдением полной тайны, было бы не так трудно перевезти Царскую Семью в один из портов Финляндии, а оттуда за границу. Но все боялись ответственности, и никто не решался себя скомпрометировать. Злой рок тяготел над ними!
?????Около 15 ноября мы узнали, что Временное правительство свергнуто и что большевики захватили власть в свои руки. Но это происшествие не отозвалось немедленно на нашей жизни, и, как мы это увидим, большевики лишь несколько месяцев спустя надумали заняться нами.?????
Глава XVIII. Пять месяцев заключения в Царском Селе (март-август 1917 г.)
Царская Семья оставалась в Царском Селе до августа 1917 года. В течение пяти месяцев этого заключения, которые я провел с нею, я вел дневник нашей совместной жизни. Читатель поймет чувство деликатности, не позволяющее мне воспроизвести его целиком. Я хочу, насколько возможно, избегнуть того, чтобы касаться остающихся в живых. Я отклонюсь, однако, от этого правила, когда речь зайдет о случаях, обрисовывающих характер Государя и его семьи, или о чувствах, одушевлявших их в течение этих долгих месяцев испытаний.[65]
Воскресенье 1 апреля. — Алексей Николаевич чувствует себя гораздо лучше, и мы сегодня утром отправились в церковь, где уже находились Их Величества, Великие Княжны Ольга и Татьяна, а также некоторые лица свиты, разделяющие наше за ключение. Когда священник молился об успехах русской и союзнических армий, Государь и Государыня опустились на колени, и все присутствующие последовали их примеру.
Несколько дней тому назад, выходя от Алексея Николаевича, я встретил человек десять солдат, бродивших по коридору. Я подошел к ним и спросил, чего они хотят.
— Мы желаем видеть Наследника.
— Он в постели, и его видеть нельзя.
— А остальные?
— Они также больны.
— А где Царь?
— Я не знаю.
— Пойдет он гулять?
— Не знаю. Но послушайте, не стойте тут, не надо шуметь, ведь здесь больные!
Они вышли на цыпочках и разговаривали шепотом. Так вот они, те солдаты, которых нам расписали кровожадными революционерами, ненавидящими своего бывшего Царя!
Вторник 3 апреля. — Керенский приезжал сегодня в первый раз во дворец. Он обошел все комнаты, проверил часовых, желая лично удостовериться, что нас хорошо стерегут. Перед отъездом у него был довольно длинный разговор с Государем и Государыней.
Среда 4 апреля. — Алексей Николаевич рассказал мне вчерашнюю беседу Керенского с Государем и Государыней.
Вся семья была собрана в комнатах Великих Княжон. Керенский входит и, представляясь, говорит:
— Я генерал-прокурор Керенский.
Потом он пожимает руки всем присутствующим; обернувшись затем к Императрице, он произносит:
— Королева английская просит известий о бывшей Императрице!
Ее Величество сильно краснеет. Ее в первый раз так называют. Она отвечает, что чувствует себя недурно, но, как всегда, страдает от сердца. Керенский продолжает:
— То, что я раз начал, я всегда, со всей своей энергией, довожу до конца. Я хотел все лично увидеть и проверить, чтобы иметь возможность доложить об этом в Петрограде; это будет лучше и для вас.
Затем он попросил Государя пройти в соседнюю комнату, желая поговорить с ним наедине. Он входит первым. Государь следует за ним.
После его отъезда Государь рассказывал, что, лишь только они остались одни, Керенский ему сказал:
— Вы знаете, что мне удалось провести отмену смертной казни?.. Я это сделал несмотря на то, что многие мои товарищи погибли жертвами своих убеждений.
Не хотел ли он выставить напоказ свое великодушие и намекнуть, что спасает жизнь Государя, хотя он этого не заслужил?
Затем он заговорил насчет нашего отъезда, который еще надеется устроить. Когда, как, куда? Он сам хорошенько этого не знал и просил, чтобы об этом не говорили.
Для Алексея Николаевича удар был очень тяжел. Он еще не отдавал себе отчета в их новом положении. Он в первый раз видел, чтобы его отцу давались приказания, а он их исполнял, как подначальный.
Вот подробность, заслуживающая быть отмеченной: Керенский приехал во дворец на одном из личных автомобилей Государя, с шофером из императорского гаража.
Пятница 6 апреля. — Государь поделился со мною глубокой скорбью, которую он испытывает при чтении газет. Происходит развал армии. Нет больше ни чинопочитания, ни дисциплины. Офицеры боятся солдат, которые за ними шпионят. Чувствуется, что Государь сильно страдает от развала армии, которую так любит.
Воскресенье 8 апреля. — После обедни Керенский объявил Государю, что принужден разлучить его с Государыней, что он должен будет жить отдельно и видеться с Ее Величеством только за столом и при условии, что они будут разговаривать исключительно по-русски. Чай они также могут пить вместе, но в присутствии офицера, так как прислуги при этом не бывает.
