Николай Оцуп - Океан времени

«Россия Пушкина, твоею славой…»

Россия Пушкина, твоею славойПронизана сегодня вся земля,Но спорить, как ты спорила с Варшавой,Нет права у Кремля.Была и ты бессмысленно сурова,И вместо нет — ты говорила да,Но имя вешателя Муравьева.Запомнила, краснея от стыда…Й были те народные витии —Чей крик негодованья все же благ —Врагами николаевской России.А пушкинской, свободной, кто же враг!Но слишком очевидно фарисейство:Не оправдать свободы палачей —Несовместимы гений и злодейство.

Поэты

Поэтами рождаются, но дельнымХозяевам, фортуны господам,Труд неоплатный кажется бесцельным,Они стихи прощают чудакам.

А те уже поют: когда б не наша мука,Чего бы стоила вся ваша суета,Ведь о живых сердцах не говорит наукаТого, чем музыка одна лишь занята.

Но острый карандаш приносит счетоводуУверенный доход, а мы для наших женНе вымолили бы у целого народаКусочек сахару, чтоб меньше был урон,

Который мы, служа невыгодным богиням,Приносим день за днем и самым дорогим,И самым трепетным на свете героиням.И разве вы обязаны не им

Всей Славой чистоты и вещего смятеньяКогорты звучных строф,Когда не вынесший пренебреженьяСлагатель их не быть готов?

Тогда над цифрами прихода и расхода,Над всем, что пишется для пользы там и тут,Слова, чья цель насквозь иного рода,Останутся: их вознесут.

Мы, как избранники библейские, могучиВ ничтожестве и нищенстве порой,А ваши истины житейские колючи,Как проволока в зоне боевой.

Вольны и мы вас презирать: вы сытыНе только хлебом — властью, но какой?Нас любят, вас должны терпеть, мы квиты,Вы деньги копите, мы — опыт вековой.

Священники, чей храм — земля со всем, что живо,Громоотводами от мировой тоскиМы быть должны, и мы не учим жить красиво,Как говорят о музах ваши пошляки.

От обращения с тончайшими из ядов,Мы сами едкие и временных подругНе очень радуем, но клад из кладов —Единую любовь находим вдруг.

И воплощенное она противоречьеВсему, за чем практический расчет:Ей наше дорого увечье,Наш в муках бедности над временным полет.

И как, отомщены мы, парии, царицей,Пренебрегающей для одного из насНадменных баловней всей вереницей,Но горек наш победы час.

Особенный венок: лавровый, но с шипами,Ей на чело надев трагической рукой,Мы поменялись бы впервые с вамиИзбранничеством и судьбой.

И вот когда вы нам должны бы, торжествуя,Такую отповедь произнести:«Ну что ж, попробуйте из слов и поцелуяДворец своей любви священной вознести.

Она горит в лишениях, в чахотке,И сам ее певец сто раз изменит ей…»Нет спора, господа, вы правы, и красотки,Вас обстающие, конечно же, хитрей

Суровой красоты, надменно-неподкупной,Которая наш крест, не дрогнув, понесла,Чтоб о своей любви, воистину преступной,Тем слаще пел фанатик ремесла.

«От случая до случая…»

От случая до случаяМедленно поспешай.Измучат, как падучая,Стихи, но сочиняй,Чтоб сердце за припадкамиСтучало: всем, всем, всем.Но мир с его порядками —Не Пушкин с опечатками.

И никогда никемНе будут измененияТакие внесены,Чтоб снова дни творенияОчистить от вины,И мы, живя, сверхгенияЧитать обреченыСквозь наши искажения.

«И вот во Франции перед концом…»

И вот во Франции перед концомНа старости, как в детстве, я учитель.Стихов писать не смею — воли нет.В ушах: «Баран, барана, слово, слова»,Зато, бывает, кто-нибудь из них,Из этих дев и юношей нерусских,Так слушает Россию сквозь меня,Что, вдохновясь, я вижу неслучайностьМоей задачи. Целые векаВеликих два народа разделяют.Звук, сердце, нрав, обычай — все-то здесьДругое, чем в стране, где я родился,Но слышу я в моих ученикахВнимание Корнеля и РасинаК великим братьям Севера. ТогдаВ себе и я стихию ощущаюНе нашу и не их, а как бы, взмывНад синтаксисом и литературой,Душа моя душе учениковВосторг живого братства сообщаетНе приобщением к чужой культуре,А вестью, что чужого в мире нет.

«Две“ Федры” ставились одновременно…»

Две «Федры» ставились одновременно;Два автора столкнулись: был один — Расин,Другой, теперь забытый совершенно,Прадон…Но победителем тогда остался он:На деньги знатного вельможиВ том и другом театре были ложиРазобраны на много дней вперед…К Прадону весело «валил народ»,А у Расина в удивленном залеМеста зловеще пустовали.Приводится и это как примерВеликосветского коварства,Но если даже герцог де НеверНе образец, ума и барства —Конечно, дело, господа, не в нем,Как не в Дантесе или Геккерене:Что им понятно в творчестве большом?В семейной жизни, при дворе, на сценеПоэта подготовленный провалКому желанен?Расин в опале умирал,Убили Пушкина… Кому на радость?Противника случайный пистолет,Каприз немилосердный властелина —Все это лишь орудия. Не свет,А менее заметная пружинаФигурки те в движенье привела:Блистательная гения заслуга,Давя соседей из его же круга,В них адское питает пламя зла.

«Не говори стремящимся вослед…»