В. Бутромеев - Российский царский и императорский дом

Сенат поднес регенту титул высочества и назначил ему 500 000 рублей жалованья в год, а сам Бирон поспешил назначить родителям императора 200 000 рублей в год и цесаревне Елизавете, постоянно нуждавшейся в деньгах, 50 000 рублей. На ектеньях при богослужении был принят такой порядок: поминали императора, принцессу-мать, цесаревну Елизавету и регента.

Младенца Иоанна с большим торжеством перевезли в Зимний дворец. Процессию открывал эскадрон гвардии. За ним регент шел впереди кресла, в котором несли кормилицу с ребенком на руках. Анна Леопольдовна со своей любимой фрейлиной Юлией Менгден ехала в парадной карете. По словам английского посла, бывшего в то время при русском дворе, «гусарский полк, проезжая в Лондоне по Гайд-парку, возбуждает больше шума, чем эта перемена правительства». А немецкий посланник Мардефельд писал об этом дне так: «Все русские отправились в Зимний дворец и поздравляли регента, целуя у него руку или полу мантии. Он заливался слезами и не мог произнести ни слова. Спокойствие полное».

Бирон начал свое правление милостями. Он отменил несколько смертных приговоров, уменьшил подати на 17 копеек с души, смягчал судебные кары, приказал выдавать часовым шубы, «ибо в морозное время они без шубы претерпевают великую нужду».

Однако эти меры не доставили Бирону той народной любви, которой он добивался, потому что всем было хорошо известно и памятно прошлое этого высокомерного курляндца, обязанного своим высоким положением не таланту и заслугам, а исключительно личному расположению к нему Анны Иоанновны.

Правительница Анна Леопольдовна. Неизвестный художник

Бирон был сыном отставного польского офицера. В молодости он учился в Кенигсберге, где два раза сидел в тюрьме за кражу. В 1714 году он приезжал в Петербург с целью устроиться при дворе принцессы Софьи-Шарлотты, супруги царевича Алексея, но потерпел неудачу. Зато в Митаве он был замечен Анной Иоанновной, которая приблизила его к себе и не расставалась с ним до самой смерти. В царствование Анны фактическим правителем государства был он, а не императрица, и потому это царствование обыкновенно называется «бироновщиной».

Бирон со всеми обращался очень дерзко и высокомерно, стараясь во всем подчеркнуть свое немецкое презрение к русским. Так, однажды, когда его сильно трясло при проезде, по дороге в Сенат, через какой-то мост, он, приехав, крикнул сенаторам, что положит их под колеса своего экипажа. Его старший сын Карл развлекался тем, что бегал по залам дворца с бичом в руках и хлестал по ногам тех придворных, которые ему почему-либо не нравились. Когда же старый князь Барятинский пожаловался на Карла отцу, последний ответил князю: «Можете не являться больше ко двору. Подайте в отставку, она будет принята!»

Поэтому вполне понятна всеобщая ненависть к регенту. Вот что писал, например, Мардефельд после смерти Анны прусскому королю Фридриху: «Все умы восстановлены против узурпатора, и гвардейские офицеры открыто заявляют, что будут сносить регентство только до похорон их «матушки», а многие говорят, что лучше передать власть в руки оставшихся потомков Петра I. Все простые стоят за Елизавету».

Бирон высокомерно обращался не только с придворными, но даже и с родителями государя, от имени которого он правил Россией. В своей дерзости он дошел до того, что однажды посадил принца Антона-Ульриха под домашний арест и, по слухам, собирался выслать его и принцессу за границу.

Но у родителей императора было много преданных сторонников в войсках, ненавидевших Бирона, в том числе и энергичный фельдмаршал Миних. 8 ноября Миних был у Анны Леопольдовны. Она казалась очень расстроенной и печальной. «Если бы вашему высочеству было угодно, – сказал ей Миних, – я избавил бы вас от этого зловредного человека». – «Каким образом?» – воскликнула принцесса.

Миних изложил ей свой план. С помощью надежных преображенцев, которыми он командует, он готов арестовать ночью Бирона и объявить правительницей государства ее, принцессу.

Выслушав горячую речь фельдмаршала, Анна Леопольдовна несколько минут колебалась, но потом дала согласие на арест регента.

В ту же ночь Миних, взяв с собой любимого адъютанта, полковника Манштейна, отправился вместе с Анной Леопольдовной в Зимний дворец и созвал там караульных офицеров, к которым Анна обратилась с речью: «Господа офицеры! Я надеюсь на вас как на честных и верных людей. Не отрекитесь оказать услугу малолетнему императору и его родителям. Всем известны насильства, чинимые надо мною и над моим супругом от герцога Курляндского. Мне нельзя, мне стыдно терпеть от него оскорбления. Я поручила фельдмаршалу арестовать его. Храбрые офицеры, повинуйтесь вашему генералу!» Офицеры закричали, что они готовы слушаться приказов своего командира.

Правительница Анна Леопольдовна. Художник П. Ф. Борель

После этого Миних спустился в караульную комнату Зимнего дворца, отобрал 80 самых надежных преображенцев и отправился с ними к Летнему дворцу, в котором жил регент. Остановившись шагов за двести от дворца Бирона, Миних послал Манштейна объявить караульным офицерам приказ Анны Леопольдовны и позвать к нему капитана и двух других офицеров. Последние немедленно явились. «Вы меня знаете, – обратился к ним фельдмаршал, – я много раз нес жизнь свою в жертву за отечество, и вы славно следовали за мною. Теперь послужим нашему государю и уничтожим, в особе регента, вора, изменника, похитившего верховную власть!»

Офицеры ответили, что они готовы помогать своему командиру. Тогда, по приказанию Миниха, Манштейн отправился во дворец Бирона. Часовые нигде не оказали ему противодействия. Пройдя несколько покоев, Манштейн вошел в большую комнату с кроватью посредине – на кровати лежали супруги Бироны. Они так крепко спали, что не слыхали шагов Манштейна. Он подошел к кровати и крикнул им: «Проснитесь!»

Бирон проснулся и сердито спросил: «Что? Что тебе здесь нужно? Как ты смеешь?»

Но, увидев входивших в комнату офицеров, он понял, в чем дело, закричал от страха и полез под кровать. Его схватили, всунули ему в рот платок, связали и понесли в стоявшую у подъезда карету, в которой и отвезли в Зимний дворец на гауптвахту.

В ту же ночь арестовали брата Бирона и его друга, Бестужева, а наутро обнародовали манифест о происшедшем. Правительницей государства, впредь до совершеннолетия императора Иоанна VI, была объявлена Анна Леопольдовна. Бирон был отдан под суд. Следствие тянулось долго. Наконец, 8 апреля 1741 года Бирон был приговорен к смертной казни четвертованием. Но манифестом 15 апреля казнь была заменена ему вечной ссылкой в Пелым, за 3000 верст от Петербурга.