Эдгар Кейси - Моя жизнь провидца. Потерянные мемуары

Это продолжалось из месяца в месяц в течение нескольких лет. Именно поэтому и потому, что мнение окружающих о работе Эдгара сильно разнилось, а критика его деятельности приняла довольно ожесточенный характер, мистер Лэйн обычно ничего не говорил об Эдгаре и его деятельности, пока кто-то не задавал ему прямой вопрос. И это, возможно, снова приводило к тому, что Эдгар чувствовал неприятие со стороны многих своих знакомых, которые стали для него довольно близкими людьми. Однако множество людей продолжало приезжать и просить его о помощи для себя или кого-то из своей семьи. Иногда не было никого, кто мог бы выслушать чтение, кроме того, кто обратился к Эдгару, он же его и проводил, а порой в комнату набивалось очень много людей. Естественно, мнения такого большого количества людей разделялись-одни относились к работе Эдгара с восхищением, другие-с резкой критикой, одни восторгались, другие негодовали и считали смешными попытками выдать за правду столь невероятный способ получения информации. Критики говорили, что подобное просто невозможно и все это знают и что Эдгар не должен пытаться обманывать людей, а именно этим он и занимается. Тем не менее были и другие, кто всерьез изучал откровения Эдгара. Они стали ярыми его сторонниками, даже собрали ранние записи чтений и систематизировали те из них, которые были основаны на свидетельствах людей, получивших помощь от чтений, и тех, кто был очевидцами событий и хорошо знал факты. Обычно те, кто осуждал деятельность Эдгара, ничего не знали об этих фактах и даже не пытались узнать что-либо или терпеливо выслушать тех, кому выполненное чтение принесло пользу. Они просто говорили, что это невозможно, и всё.

Естественно, при таком недоброжелательном отношении довольно большого числа людей Эдгар начал сомневаться в собственном рассудке и не был уверен, стоит ли ему продолжать свою деятельность. Он никого не порицал за негативное мнение и упертое неприятие того, чем он занимается. Казалось, он просто думал о том, что, возможно, он пошел по неверному пути и заблуждается, если столько людей выступают против его экспериментов, причем многие из тех, кто осуждает его, являются близкими и дорогими ему людьми. Тем, кто старался выискать какой-то подвох или фокус, он говорил: "Если это-фокус, то это немой фокус".

Что касается меня, то мне не нужны были никакие дополнительные доказательства истинности и реальной полезности работы Эдгара после замечательного восстановления его голоса неизвестной высшей силой, как бы она ни называлась. На мой взгляд, это была сила Великого Создателя, действующего через Эдгара и для него.

У меня был родственник, который болел в течение многих лет. Он попросил меня посмотреть, что я могу сказать о нем. Я сделал это. По-видимому, ему стало лучше, и он снова послал за мной. Я никогда не забуду этого! Когда я вошел в комнату, он лежал на кровати и смотрел на меня. Он обратился ко мне, назвав старым прозвищем. Он сказал: "Старик, как я рад тебя видеть! Я хочу поговорить с тобой". Обернувшись к тем, кто присутствовал в комнате, он сказал: "Я хотел бы поговорить со Стариком один на один". Когда они вышли, он попросил меня сесть около его кровати. Взяв мою руку в свою, он сказал: "Теперь я хочу, чтобы ты мне кое-что сказал. Ты знаешь или нет, как у тебя это все получается? Как ты говоришь людям, что с ними? Где ты научился всему этому? Я болею уже очень долго. Я обращался к самым лучшим врачам, в самые дорогие больницы. Они держали меня там по неделе, по десять дней, по две недели, по два-три доктора ежедневно проводили совещания, брали анализы, задавали мне самые невообразимые вопросы, а затем говорили: "Мы не знаем, в чем тут дело". И теперь ты, простой парень, которого я знал всю свою жизнь, знал твоих мать и отца, когда они были детьми, я видел тебя практически ежедневно до последних двух или трех лет, ты приходишь в мою комнату, не задавая мне ни одного вопроса, снимаешь пальто, ослабляешь узел галстука, ложишься на кровать, похоже, что засыпаешь, и начинаешь говорить обо мне, говорить, что я чувствую, какого вида моя травма, когда это произошло, к чему это приводит и что могло бы помочь мне. Ты говоришь это человеку, который — я точно это знаю — знает обо всем этом не больше тебя. Как ты это делаешь? Ты не мог узнать это от Него, я знаю это совершенно точно. Ты не мог получить эту информацию от меня. Тогда откуда?"

Все, что я мог сказать ему, было: "Я не знаю!"

Старик, Бог даровал тебе что-то такое, что он дает немногим. Ты должен обдумать, как правильно использовать этот дар. Не злоупотребляй им, но используй его правильно. Не стоит стыдиться его, просто помогай несчастным, страдающим людям вроде меня.

Такие случаи снова и снова приводили меня в изумление. Если бы только у меня был друг, который бы говорил мне, что следует делать, который бы вел меня правильной дорогой! Было бы все по-другому? Лучше? Кто-то сказал: "Опыт — дорогая школа, но дураки не учатся ни в какой другой". Так ли это? Или это неправильно, и мы никогда не сможем ничего узнать кроме как убедиться на собственном опыте? Ведь разум может познать что-либо только на основе сравнения. Подсознание же рассуждает на основании пережитого физическим телом и душой. Следовательно, у него намного более широкие возможности. Таким образом, я учился, я думал, я пытался рассуждать.

В это время я познакомился со многими людьми из самых разных слоев общества. Некоторые подвергали мои действия сомнению, другие просто глумились, кто-то сочувствовал, кто-то симпатизировал. Я старался держаться подальше от чтений, помогал только тем, кто просил об этом особенно настойчиво, тем не менее ко мне снова и снова приходили люди, которые говорили: "Это вернуло мне моего ребенка, это дало мне новую надежду, я стал жить совершенно по-другому". Однако как я мог совместить это в своем сознании с принципами церкви, членом которой я был? Что я должен был говорить, когда мои ученики в воскресной школе спрашивали меня об этом? Никто не знает, через какие душевные муки мне пришлось пройти, какие испытания преодолеть! Наконец, я сказал себе: "Я избавлюсь от всего этого и забуду об этом! Я уеду далеко-далеко отсюда и никогда не стану упоминать ни о чем подобном. Я не позволю, чтобы люди узнали об этом".

Вот так я переехал в другой штат, все еще изучая себя, пытаясь понять, было ли во всем этом какое-то зерно истины, или "возможно, что-то доброе пришло из Назарета?"

Глава 12

Доктор Кечум, 1910: неподходящий партнер

После событий в Боулинг Грин я переехал в Гадсден, штат Алабама, где вместе с одним молодым человеком занялся бизнесом, связанным с фотографией. Жена с сыном оставались в Хопкинсвилле, поэтому я остановился у его родителей, которые были самыми набожными христианами, которых я когда-либо имел удовольствие знать. Я часто разговаривал с ними о некоторых событиях моей жизни, но пока жил там, не пытался выполнять чтения.