Джентльмен и вор: идеальные кражи драгоценностей в век джаза - Дин Джобб
В апреле 1924 года налет с перестрелкой и жертвами поколебал безмятежность этого места. Вооруженная банда из Нью-Йорка ограбила банк в деревушке Беллмор, погиб один из клиентов – известный здешний бизнесмен. Полицейские, включая Кинга, вместе с помощниками шерифа, разделившись, отправились ловить преступников. Но их поиски начались с задержкой и беспорядочно. Тот случай показал, что Нассо нужен свой полицейский отдел окружной юрисдикции, а также система связи с патрульными на выезде. Разрозненные деревенские участки перестали справляться с задачей патрулирования и защиты территории в двенадцать раз больше Манхэттена, которая начала притягивать городских бандитов. «Требуется полицейская система в рабочем состоянии», – советовала окружным чиновникам «Бруклин Дейли Игл» после событий в Белморе.
Кинг тоже чувствовал, что способен на большее. Он ушел из полиции Хемпстеда и поступил на службу к окружному шерифу, где поначалу специализировался на поимке автоугонщиков и возврате угнанных автомобилей. Вскоре ему стали поручать расследования по самому широкому кругу дел – от незаконной добычи моллюсков до ограбления поезда. Однажды для установления личности убитого мужчины ему пришлось терпеливо и скрупулезно выяснять, в каких именно нью-йоркских магазинах тот купил шарф, перчатки и ботинки.
Это время оказалось для Кинга идеальным. Он стал одним из пятидесяти пяти помощников шерифов, которых перевели в только что учрежденный окружной полицейский департамент Нассо в центре округа Минеоле. Его повысили до сержанта. Сотрудникам нового отдела пришлось сдавать экзамен по государственной службе. Восемь коллег Кинга экзамен провалили, а сам он показал второй лучший результат, набрав 92,69 балла из 100. И уже через несколько дней его назначили руководить сыскным отделом.
Авторы короткой заметки в «Таймс Юнион» объяснили стремительный взлет Кинга до руководящего поста «огромными способностями и трудолюбием» и назвали его одним из самых популярных копов в департаменте. Незадолго до назначения он женился на Марион Смит, вдове с десятилетним сыном, дочери бывшего окружного шерифа. Она была жертвой одного из самых громких преступлений в Америке тех лет: ее первый муж, продавец облигаций, оказался среди тридцати восьми человек, погибших в 1920 году при теракте на Уолл-стрит. Кинг с женой не собирались покидать Лонг-Айленд и обосновались в Хемпстеде. В газетных заголовках его к тому времени уже называли «сыщиком из Нассо».
Тем летом Кингу выпало первое крупное профессиональное испытание – под обломками снесенного дома обнаружили тело таксиста Луиса Панеллы с простреленной головой. Это напоминавшее казнь убийство задело Кинга за живое: отец двоих детей, Панелла тоже жил в Хемпстеде, в паре кварталов от него. Седан «бьюик» таксиста исчез вместе с сотней долларов, которые должны были лежать в кармане убитого. Кинг обнаружил машину в одном манхэттенском салоне подержанных автомобилей, где ее выставил на продажу человек, представившийся Панеллой. Отпечатков пальцев или пятен крови найти не удалось, поскольку машину перед продажей тщательно вычистили и вымыли, но эта находка все равно станет ключом к раскрытию дела. Описание продавца соответствовало некоему Филипу Наппу, служившему на авиабазе Митчел, который несколько дней назад ушел в самоволку и не вернулся. Кинг отправился на родину Наппа, в Сиракьюс, и в результате поездки у него сложился удручающий портрет подающего надежды юноши – с университетским образованием, из состоятельной семьи, – который после черепно-мозговой травмы слетел с катушек и, похоже, вполне мог совершить убийство.
Дело попало на первые полосы, и Кинг в глазах публики стал лицом всего новорожденного департамента. Он выглядел старше своих лет – тридцать один, – а черные редеющие волосы, квадратный подбородок, хмурое сосредоточенное выражение лица добавляли ему внушительности. Он обладал хорошо подвешенным языком и был уверен в себе – весьма ценные качества для общения с состоятельными и могущественными обитателями округа. Как сформулировал один из журналистов, «он чувствовал себя комфортно в любой гостиной». Кинг был одновременно общительным и сдержанным. «Он мог проговорить с тобой весь день, – вспоминал один из коллег, – но при этом практически ничего не сказать». Он предоставлял работе говорить за него. Мастерство в поиске улик и тщательном сборе доказательств снискало ему прозвище «коп-академик».
Полиция объявила Наппа в розыск, но того так и не удалось схватить – вероятнее всего, ему удалось перейти канадскую границу. Кинг не сдался, и позднее он посвятит годы наведению справок и нащупыванию новых зацепок. Но осенью 1925-го, когда следы Наппа оборвались, он переключился на нового противника – умного и наглого похитителя драгоценностей, который орудовал на его территории.
Глава 16. Призрак
Лонг-Айленд. 1925
Дело было 5 октября 1925 года в доме доктора Моцарта Моналессера, директора по медицинским вопросам компании «Американ тобакко», в городке Рослин, в четырех милях к северу от Минеолы. Отправленная с каким-то поручением наверх, горничная оцепенела, застав в одной из спален постороннего. Тот стоял, склонившись над туалетным столиком, но, услышав ее дыхание, повернул голову. Стильный молодой человек был одет в аккуратный черный костюм и чисто выбрит, если не считать усиков. Он взял со стола свою серую фетровую шляпу. «Наверное, новый гость доктора и хозяйки», – решила горничная и, пробормотав извинения, попятилась было к двери, но тут опустила взгляд. Он держал шкатулку с украшениями Изабель Моналессер.
Незнакомец улыбнулся, поставил шкатулку, водрузил на голову шляпу и бросился в ванную, захлопнув за собой дверь. Горничная закричала, и снизу прибежала подмога. Подойдя с пистолетом в руках к ванной, Моналессер распахнул дверь. Внутри никого не было. Человек ушел через окно, спрыгнув на лужайку с крыши террасы. Похоже, он продумал этот маршрут заранее.
Сорванная кража у Моналессеров была одной из череды подобных преступлений, совершенных той осенью в округе Нассо. Из усадьбы Боксвуд Мэнор неподалеку от Грейт-Нека, принадлежавшей риэлтору Харви Шафферу и его жене Эве, похититель вынес бриллиантов и изумрудов на двенадцать тысяч долларов. Две недели спустя следующей жертвой стал бывший чемпион по поло Томас Хичкок, чей сын Томас-младший был одним из главных игроков с американской стороны во время прошлогодней поездки принца Уэльского на Лонг-Айленд («Нью-Йоркер» прозвал отца с сыном «Скачущими Хичкоками»). Среди заслуг Томаса-старшего – приобщение состоятельных, не чуждых верховой езде американцев к поло и скачкам с препятствиями. В своем доме в Уэстбери он, прежде чем спуститься к ужину, оставил на туалетном столике булавки с камнями, пару запонок и часы, а вернувшись, их не обнаружил.
Кинг и его детективы были убеждены, что все преступления – дело рук одного человека. Они
