Жан-Доминик Брийяр - Эдит Пиаф. Без любви мы – ничто

Но уже 21 марта, всего через десять дней после премьеры мюзикла «Маленькая Лили», администрация театра была вынуждена отменить спектакли. Совершенно обессиленная Пиаф почувствовала боли в кишечнике и была срочно госпитализирована в клинику Франклин. 4 апреля актеры вновь вышли на сцену, пьесу играли вплоть до 10 июля. Примерно в это время Эдди Константин сообщил любовнице о своем намерении расстаться с ней. «Он сказал Эдит: “Я намерен вернуть в Париж свою жену”, – рассказал Филипп-Жерар, который стал свидетелем этой сцены. – Он хотел отстоять свою независимость, свою абсолютную свободу. Но он говорил все это с невероятным цинизмом. Эдит получила серьезный удар».

Позднее, уже став успешным актером, прославившимся благодаря исполнению роли Лемми Коушена[97] (фильм «Ядовитый плющ»; в конце карьеры артист вновь вернется к этой роли, и на сей раз он станет звездой фильма Жана Люка Годара «Альфавиль»), Эдди Константин воздаст должное Пиаф, сказав, что он испытывает к ней безмерную благодарность, ведь это она дала старт его карьере. «Она сделала для меня много хорошего, она научила меня бороться, она пробудила во мне здоровое тщеславие, и это помогло мне добиться успеха». В автобиографии актер, вспоминая о любовной связи с Пиаф, дает трезвый анализ отношений этой женщины с мужчинами, и в частности с любовниками. «Ее никогда не привлекала любовь физическая, – признается Константин. – Когда она была молода, мужчины причинили ей столько боли и горя, сильно обидели ее… И, мне думается, она просто мстила, соблазняя мужчин, попадавшихся у нее на пути. Особенно мужчин красивых, состоявшихся в жизни… Своеобразная компенсация за все то, что она испытала. Но она не была к этому склонна. Я полагаю, она была несчастной женщиной… Лишь иногда, когда она соблазняла очередного красавца, она была счастлива; две недели радости!»

Пиаф и «бабочка»

Эдит называла ее ласково – Гитт. Без нее Пиаф никогда бы не стала той, кем была. Написавшая в 1951 году музыку к мюзиклу «Маленькая Лили», Маргерит Монно придавала определенную структуру карьере и таланту певицы, ее можно назвать «позвоночником», на котором держался «скелет» творчества Пиаф. Уже в 1936–1937 годах, в эпоху Малышки Пиаф, женщина-композитор была рядом с Эдит. Именно она положила на музыку многие стихотворения Раймона Ассо, и прежде всего знаменитые «Mon légionnaire» («Мой легионер») и «Le Fanion de Légion» («Вымпел Легиона»). Она будет рядом с певицей почти до самого конца, сочинит музыку для самых раскрученных хитов Пиаф: «L’Hymne à l’amour» («Гимн любви»), «La goualante du pauvre Jean» («Песня бедного Жана») и «Milord» («Милорд»).

Маргерит Монно умерла в октябре 1961 года, ровно за два года (они скончались день в день) до смерти Пиаф. Композитор проработала с певицей около двадцати пяти лет. Она стала свидетельницей взлетов и падений Воробышка, была знакома со всеми любовниками Эдит, некоторые из них были и ее любовниками. В отличие от поэтов-песенников, которые зависели от капризов гениальной исполнительницы и время от времени впадали в немилость (возможно, этой участи избежал один лишь Мишель Эмэ, который писал не только тексты песен, но и музыку к ним), Гитт никогда не расставалась с Пиаф. Она стоически терпела все увлечения Воробышка, все ее прихоти, сносила все несправедливые обиды. Но и Пиаф, которая никогда не отличалась особой верностью, прекрасно понимала, что ей необходим свой «культовый композитор». Понимала, что музыкальные творения Маргерит неразрывно связаны с ее душой певицы.

«Сообщницы» в работе – а они написали вместе не одну песню, – Эдит и Маргерит оставались сообщницами и в жизни. Вместе с Марлен Дитрих Маргерит числилась ближайшей подругой Пиаф – исключение из правил, ведь Эдит славилась своим женоненавистничеством. Однако эти женщины были полными противоположностями, они вышли из разных социальных слоев, обладали совершенно разными характерами. Маргерит Монно родилась 28 мая 1903 года в городе Десиз, департамент Ньевр. Она была дочерью композитора – ее отец, Габриель, писал церковную музыку. С самого рождения окруженная звуками классической музыки, девочка уже в два с половиной года играла на рояле. В возрасте трех лет она сочинила первую композицию, озаглавленную «Bluette» («Искорка», или «Остроумный пустячок»), пять лет спустя виртуозно исполняла концерты Листа, Шопена, Моцарта. Ей было пятнадцать, когда Камиль Сен-Санс сказал: «Я только что услышал лучшую пианистку из всех существующих».

В 1921 году юная провинциалка приехала в Париж, где продолжила учиться музыке под непосредственным руководством Альфреда Корто и Нади Буланже. В 1924 году на TSF она открыла для себя популярную музыку. «Я любила джаз, танцевальные напевы, – скажет она, – но ничего не знала о популярной песне. Я начала писать, потому что страдала от неразделенной любви к другу семьи». В 1931 году Маргерит впервые столкнулась с неизведанным миром и сочинила первую песню «Ah! Les mots d’amour» («Ах! Слова любви»), миленький вальс, который исполнила Джейн Марни, затем написала композицию «Viens dans mes bras» («Приди в мои объятья»), которую спела Люсьен Бойер. Сотрудничество с Пиаф началось в 1936 году, причем началось с «похищения». У одного музыкального издателя Малышка, которая в ту пору искала, чем бы расширить свой репертуар, услышала песню «L’Étranger», созданную Маргерит для Аннетт Дажон, тогда очень популярной певицы. Очарованная мелодией, Эдит тут же попросила отдать ей песню, которая отнюдь ей не предназначалась. Она выучила ее наизусть и вечером исполнила в «Жерни’с» – раньше, чем это сделал кто-нибудь еще.

В том же году Маргерит Монно написала музыку к стихотворению Раймона Ассо «Mon légionnaire». С 1937 по 1939 год она вместе с этим поэтом-песенником напишет целую серию песен: ««Je n’en connais la fin», «Le Petit Monsieur triste» и т. д. Симон Берто расскажет, как работали композитор, поэт и исполнительница: «Эдит читала текст. Она читала его, как будто бы уже пела; Маргерит мечтала, Раймон слушал… Пока не появлялась музыка, он не был уверен в своей песне. После окончания чтения Маргерит говорила: “Ах! Дети мои…” Это должно было означать, что пока у нее ничего не складывается. Затем она слушала слова еще раз, и дело сдвигалось с мертвой точки: “Мне кажется, я что-то ухватила”. Маргерит садилась за пианино и играла. Она находилась в каком-то своем мире. Мире, который никогда не покидала»[98].

Начиная с 1940-х годов Ассо пропал из поля зрения Пиаф, а Маргерит продолжила работать с певицей и ее многочисленными авторами. Все они вдохновлялись выдающимся талантом композитора. «Авторы охотно доверяли ей свои стихи, – скажет Анри Конте, – она трогала их своей возвышенной музыкой, которая делала слова живыми»[99].