Филипп VI. Первый из Валуа - Кристель Балуза-Лубе
Парламент, необходимый помощник правительства, также был реформирован рядом постановлений. В декабре 1344 года был принят закон, определявший сферу его юрисдикции и подробно описывавший процедуры подачи апелляций, отсрочек и явок[389]. Спустя несколько месяцев, 11 марта 1345 года, Филипп обнародовал основополагающий ордонанс, положивший конец ежегодному обновлению состава суда и стабилизировавший его кадровый состав, что ознаменовало собой зарождение парламентского чиновничества. До этого в Парламенте заседали советники короля или бывшие бальи или сенешали, которые таким образом были повышены по службе. Отныне же они должны были назначаться после проверки их квалификации. Их число было точно определено: в Большой палате, подчиненной трем президентам, должно было заседать тридцать членов, пятнадцать мирян и пятнадцать клириков; в Палате прошений — восемь членов, пять клириков и три мирянина; в Палата дознаний — сорок членов, двадцать четыре клирика и шестнадцать мирян[390].
Законодательная деятельность Филиппа запомнилась прежде всего его великим ордонансом о лесах, обнародованным в Брюнуа 29 мая 1346 года. Поскольку в нем впервые подчеркивалась необходимость учитывать "способность леса к воспроизводству" при его использовании, этот текст считается первым Лесным кодексом в истории Франции[391]. В то время леса представляли собой огромный источник богатства как для народа, так и для короля[392]. Прежде всего, леса дополняли сельскохозяйственные угодья и вырубались там, где это было необходимо, а также предоставляли крестьянам место для выпаса скота и сбора хвороста. Они также служили источником дичи, мясо которой употреблялось в пищу, а шкуры и меха использовались для изготовления одежды[393]. Дрова заготавливались по системе affouage, которая предоставлялась жителям в обмен на плату сеньору. Леса также служили источником древесины для столярных, бондарных и корабельных работ, а также для производства древесного угля и топлива для солеварен[394]. Начиная с XII века именно лес обеспечивал стеклоделов необходимыми для их ремесла ингредиентами: глиной, топливом и песком.
Это богатство лесных угодий было источником зависти. Леса принадлежали сеньорам, которые регулировали туда доступ и использование. Права пользования (заготовка дров, выпас скота, охота, рыбалка и т. д.) зависели от уплаты пошлины или закреплялись в хартиях, заключаемых между общиной и ее сеньором. Поэтому короли, принцы и сеньоры создали специальную администрацию для управления своими лесами. Как правило, она опиралась на грюйера, которому помогали лесничии или сержанты, которые осуществляли охрану, выделение участков для вырубки и продажи и следившие за состоянием лесных угодий.
При таком многообразии видов использования, угроза полного сведения лесов существовала уже давно: еще в середине XII века Сугерий, аббат Сен-Дени, с трудом находил достаточно большие балки, для восстановления своего аббатства; в конце XIII века необходимость сохранения хотя бы части лесов стала одной из причин на запрет их вырубки. Французские короли озаботились этим вопросом еще при Филиппе II Августе, который в 1219 году регламентировал вырубку древесины в королевских лесах на продажу. В 1291 году Филипп IV Красивый учредил должности мэтров вод и лесов, которые отвечали за предоставление прав пользования, а также следили за исполнением королевских постановлений.
Ордонанс 1346 года завершил процесс регулирования пользования лесами, который длился несколько десятилетий, так в ордонансах Филиппа V, обнародованных в июне 1319 и мае 1320 года, уже говорилось о необходимости защиты лесных ресурсов. В 1341 году Филипп VI назначил комиссию по реформированию лесов, которую возглавили Регно де Жири, мэтр вод и лесов, и Гийом Фонтен, королевский клирик. Ордонанс 1346 года установил число мэтров вод и лесов в десять человек на все королевство и уточнил их полномочия, которые до этого времени были слишком размытыми[395]. Он также урегулировал вопрос об их жаловании и правах пользования королевскими лесами, а также касался подчиненных им служащих — сержантов, вигье, грюеров и шателенов, которые отныне должны были действовать в соответствии с указаниями королевского правительства[396].
В четвертой статье ордонанса был затронут вопрос об воспроизводстве лесных ресурсов, что перекликается с проблемами современного мира: "Хозяева вышеупомянутых лесов […] должны исследовать и посещать все леса и перелески и контролировать вырубки, которые должны там проводиться, заботясь о том, чтобы указанные леса вечно поддерживались в хорошем состоянии". Однако было бы опрометчиво искать в этом экологическую повестку. Потребность верфей, которые сначала были призваны поставлять корабли для крестовых походов, а затем строить и обновлять флот во время Столетней войны, привлекла внимание к трудностям добычи древесины и рискам истощения лесных ресурсов. Напомним, что Николя Бегюше, ставший в 1340 году генерал-капитаном, до того как возглавить флот, был мэтром вод и лесов. Таким образом, ордонанс, изданный Филиппом, был ответом на насущные потребности: спрос на древесину был самым большим до XVII века, когда Жану-Батисту Кольберу, для укрепления королевского флота (1669), пришлось составить полную опись лесов.
Большое количество ордонансов, изданных во время правления Филиппа VI, показывает, что повседневные заботы не только не ограничивали законодательную деятельность короля, но и стимулировали ее, поскольку мобилизация королевства требовала укрепления и рационализации институтов власти. В условиях войны расширение контроля над всем королевством выглядело вполне оправданным. Это достигалось путем созыва всех боеспособных мужчин в армию, введения налогов и принятия основополагающих ордонансов, охватывающих все более широкие области — правосудие, чеканка монет, частные войны, регулирование ярмарок и рыболовства, феодальная помощь, ростовщичество, должности и чиновники, реквизиции и т. д. Война ускорила централизацию власти, которая происходила на протяжении десятилетий, и тем самым способствовал развитию королевского суверенитета.
Заключение
Жизнь и царствование Филиппа VI завершились в воскресенье 22 августа 1350 года в аббатстве Куломб или Ножан-ле-Руа. 2 июля 1351 года, Филипп, возможно, больной или, по крайней мере, ослабевший, составил новое и окончательное завещание[397]. По словам одного из продолжателей хроники Гийома де Нанжи, король также вызвал к себе двух своих сыновей, Иоанна и Филиппа, чтобы напомнить им с помощью подтверждающих документов о незаконности притязаний Эдуарда III[398]. Теперь судьба королевства находилась в руках Иоанна.
Его непосредственной задачей была организация похорон умершего короля — церемонии, во время которой особое внимание уделялось уходу за королевскими останками, о чем свидетельствует отчет о похоронах, составленный королевским казначеем, Этьеном де ла Фонтеном[399]. Трем хирургам, Пьеру Фромону,
