Людвик Ковальский - Дневник бывшего коммуниста. Жизнь в четырех странах мира

Фактически вся жизнь Людвика была посвящена служению коммунистической системе. Отъезд в Париж (в 1957 году) рассматривался как временный; каждый должен вернуться с соответствующими знаниями и научными вкладами. Во Франции он был окружен коммунистами в лаборатории Жолио– Кюри… Несмотря на возможность остаться в Париже, Людвик после получения докторской степени возвратился в Польшу в 1963 году. Несколькими месяцами позже он принял участие в научной конференции в США и решил остаться там. Сначала он работал в Колумбийском университете, а затем стал профессором в штатном университете Монтклер. Людвик ушел на пенсию в 2004 году.

Следует ли рассматривать его автобиографию, как сведение счета со своим прошлым? Было ли это своеобразным методом самотерапии? Когда он в действительности начал замечать моральную пустоту коммунизма? Эта книга показывает огромное влияние его жены и семьи – еще раз его отношение формируется близкими. Но в этот раз решения были приняты взрослым человеком, способным оценить свою жизнь, свои ошибки и пагубность коммунистической системы.

Национальное происхождение Людвика и его медленное возвращение к вере своих предков часто обсуждается в дневнике. Он также спрашивает: «Почему следует ненавидеть всех украинцев и поляков из-за того что некоторые из них помогали немцам убивать евреев? Почему нужно ненавидеть всех немцев из-за преступлений, совершенных нацистами? Почему следует ненавидеть всех евреев за то, что часть из них были большевиками? Такие обобщения абсурдны и несправедливы…»

Вопрос 1: Были ли Вы еще коммунистом, когда приехали в США? Я спрашиваю это, потому что момент, в который Вы стали антикоммунистом, не отражен в дневнике.

Ответ: Я определенно уже не был коммунистом по прибытии в США. Переломным моментом стала речь Хрущева в 1956 году. Но я все еще верил, что систему можно исправить. Окончательный разрыв случился в 1963 году после возвращения в Польшу, когда я решил не просить возобновления своего членства в Партии.

Вопрос 2: Сталкивались ли Вы с трудностями, связанными с возвращением? Просили ли Вас опять служить интересам коммунистической Польши?

Ответ: После возвращения в Польшу в 1963 году я начал работать в исследовательском центре при Варшавском университете. Решение порвать со страной возникло, когда мне не позволили поехать на конференцию в США. Но никто не просил меня «опять служить интересам коммунистической Польши».

Вопрос 3: Как бывший коммунист сталкивались ли Вы с трудностями при желании остаться в США? Я знаю, что Вы писали об этом. Но были ли какие-нибудь коммунистические или антикоммунистические организации, которые пытались связаться с Вами?

Ответ: У меня не было трудностей такого рода и никто не пытался связаться со мной.

Вопрос 4: Думали ли Вы о том, чтобы рассказать кому-нибудь всю правду о польском коммунизме?

Ответ: Идея написания обо всем, что я думаю о коммунизме, появилась у меня в 2004 году после ухода на пенсию.

P.S. Многие годы я сознательно избегал политических разговоров. Почти никто не знал о моем коммунистическом прошлом. Только члены семьи (да и то не все) знали об этом. Ситуация изменилась неожиданно в 2002 году, когда я осознал, что я должен стать активным антикоммунистом. Это «озарение» описано во вступлении к моей первой книге «Ад на Земле: Насилие и Террор Сталинского Режима», опубликованной в 2010 году. Ниже я привожу отрывок из этой книги:

«Идея написать о сталинизме появилась у меня после случайной встречи. Когда в июле 2000 года мы проводили отпуск на Аляске, я вдруг заметил в сувенирном магазине в Анкоридже слово «Магадан» (город на Колыме) на вывеске в окне сувенирного магазина. Это слово отпечаталось в моей памяти еще в 1939 году, когда мне было 8 лет, и мы жили в России. Именно в этом году мой папа, арестованный двумя годами ранее, умер в концентрационном лагере недалеко от Магадана в возрасте 36 лет.

Не слишком много американцев знают, что число жертв, погибших в сталинских лагерях возле Магадана (между 1930-м и 1960-м годами), сравнимо с жертвами Аушвица. Моя жена и я купили сувенир. А молодая женщина, которая продала нам его, оказалась иммигранткой из Магадана. Она сказала, что «Магадан – быстро растущий город. У него большое будущее. В Бухте Нагаево есть высокие здания и дискотека». В этот момент я сказал ей, почему меня заинтересовала эта вывеска.

Она тут же поняла, что я имею в виду, и выразила симпатию, подарив мне футболку с надписью «Юбилей Магадана 1939–1994». Она рассказала нам, что сейчас Магадан – город-побратим Анкориджа. Не зная всех подробностей, она посоветовала нам пройти в Муниципалитет. Там я обнаружил брошюру, в которой было написано, что Магадан сейчас современный город, а в прошлом был «мирной деревней» на берегу Охотского моря. Ни словом не было упомянуто о сталинских репрессиях в окрестностях этого города. Это на меня сильно подействовало…»

Позвольте добавить, что я часто думал о своем отце, когда гулял вдоль каменистого берега Аляски и смотрел в сторону России через Берингов пролив. Именно тогда я решил написать о своей истории, связанной с Магаданом, и отослать свои воспоминания в Муниципалитет Анкориджа. Я сделал это сразу же по возвращении домой. Но никакого ответа от них я не получил.

Затем уже в расширенном варианте я опубликовал свои воспоминания под заголовком «Заметки с Аляски» на дискуссионном форуме университета Монтклер. Обсуждение сталинизма длилось несколько дней и собрало более 30 комментариев. Один из профессоров, американский коммунист, обвинил меня в распространении пропаганды «холодной войны». Это подтвердило, что мое решение прервать молчание, было правильным. Я начал писать о преступлениях, совершенных под красными знамёнами пролетарской диктатуры.

Моя книга переведена на польский язык; она существует в двух вариантах: онлайн версия

Извините, ссылки запрещены

и в традиционном печатном виде. Я предварительно оплатил 26 печатных книг, четыре – для себя, и 22 – для переводчика. Она отошлет книги потенциальным рецензентам. Наступило время работать над французским и русским переводами; я надеюсь, что они появятся онлайн в следующем году.

В личном сообщении (полученном 9 сентября 2013 года) один мой американский читатель написал: «Мне очень понравилась ваша книга. Вы интереснейшая личность! А какую вы прожили удивительную жизнь! Поразительно было наблюдать за изменениями, произошедшими с вами. Я никогда не читала такую биографию, она очень хорошо написана. […] Мне интересно, не задумывались ли вы углубить свою историю? Вы практически ограничили себя цитатами из дневника. В этом подходе есть своя простота и ясность, но он также оставляет много пробелов в вашей истории. У меня огромное количество вопросов, на которые расширенный вариант книги мог бы дать ответы. Но не чувствуйте себя обязанным отвечать мне, если у вас нет таких намерений.