Любовная лирика Мандельштама. Единство, эволюция, адресаты - Олег Андершанович Лекманов
А. А. рассказывает, что на днях Над. Як. Мандельштам исповедовалась перед ней в семейных тайнах… <…> Когда О. Э. ездит из Ц. С. в Петроград – он ездит к О. А. Ваксель, а потому – возвращается такой довольный и в то же время смущенный348.
Отметим, что та запись на граммофонную пластинку (на самом деле – на фонограф) стихотворения Мандельштама, обращенного к Ольге Ваксель, о которой она упоминает в мемуарах, состоялась в Ленинграде 27 марта 1925 года, то есть уже после переезда четы Мандельштамов в Детское Село349.
По-видимому, не была правдивой и попытка Надежды Яковлевны представить дело так, будто не она увлеклась Ольгой Ваксель, а Ольга Ваксель ею – «…отчаянно целовала меня – институтские замашки, думала я». Узнав во второй половине 1960‑х годов о существовании мемуаров Ваксель и еще ничего не зная толком об их содержании, вдова поэта 8 февраля 1967 года писала драматургу Александру Гладкову, через которого она пыталась обрести текст мемуаров, хранившихся у сына Ваксель:
Я ничего не имею против варианта, что О. М. мне изменил, мы хотели развестись, но потом остались вместе. Дело же обстоит серьезнее. <…> Несколько слов об этой женщине. Ее звали Ольга Ваксель. <…> Хороша была, как ангел. Ничего подобного в жизни я не видела. Тогда – благородно и приятно. Целыми днями сидела у нас и плакала. Пол был мокрый от слез. У меня всегда с ней были хорошие отношения. Я не ссорилась с «соперницами», а только с мужиком.
Теперь, чего я боюсь. Все началось по моей вине и дикой распущенности того времени. Подробностей говорить не хочу. Я очень боюсь, что это есть в ее дневнике (надо будет это как-то нейтрализовать)350.
В письме от 17 февраля Надежда Мандельштам прибавила:
Чего бы мне хотелось – это избежать реалий и выключить себя из этой игры. Проклятое легкомыслие и распутство юности – и еще остатки десятых и двадцатых годов…351
27 марта Надежда Яковлевна писала подруге Екатерине Лившиц о той части мемуаров Ваксель, которую ей удалось получить через брата поэта, Евгения Эмильевича: «То, чего я боялась, т. е. реальности, нет ни на грош. Просто он стоял на коленях в гостинице… Боялась я совсем другого – нача́ла»352.
Очевидно, Евгений Эмильевич не показал Надежде Мандельштам того фрагмента воспоминаний Ваксель, где мемуаристка пишет, что жена поэта была «немножко лесбиянкой». Это обстоятельство Надежда Яковлевна, по-видимому, и имела в виду, когда писала Гладкову, что «все началось по моей вине и дикой распущенности того времени». Впрочем, возможно, речь идет о ситуации, о которой Надежда Мандельштам позднее рассказала Раисе Орловой, а та Карлу Профферу:
Рая Орлова вспоминает, как она была ошарашена, когда Н. М. увела ее на кухню и спросила: знает ли она, что такое menage à trois353. Рая не знала. Н. М. сказала, что они прожили втроем шесть недель, и это самое стыдное воспоминание в ее жизни354.
Ольга Ваксель в мемуарах ничего о «браке втроем» не рассказывает. Резонно предположить, что ей не хотелось сообщать читателям еще и эту подробность из своей жизни. Впрочем, кроме признания Надежды Мандельштам, о котором мы знаем со слов Карла Проффера, узнавшего об этом от Раисы Орловой, никаких других свидетельств о том, что в жизни Мандельштама, Надежды Мандельштам и Ольги Ваксель действительно имел место menage à trois, у нас нет.
Серьезные сомнения вызывает достоверность одного из финальных и психологически существенных пассажей мемуаров Ваксель об Осипе и Надежде Мандельштамах: «Как они с Надюшей разобрались во всем этом, я не знаю, но после нескольких телефонных звонков с приглашением с ее стороны…» Вряд ли Надежда Мандельштам в сложившейся ситуации стала бы звонить Ваксель и приглашать ее в свой дом, тем более что супруги почти сразу после выяснения отношений между Мандельштамом и Ваксель отбыли в Детское Село355. Напомним о болезненной реакции Надежды Яковлевны на отлучки мужа оттуда в Ленинград в апреле 1925 года и процитируем ее письмо Мандельштаму, отправленное в сентябре 1926 года: «Какая съемка была во дворе дома? Надеюсь, не Фэкс? Если увидишь Фэкс, пожалуйста, закрой глаза. Хорошо?»356 Под «Фэкс» («Фабрика эксцентрического актера») здесь подразумевается как раз Ольга Ваксель, некоторое время бывшая участницей этого кинообъединения.
Не следует, однако, забывать, что приведенный нами выше фрагмент о Надежде и Осипе Мандельштамах – это лишь крохотный отрывок из весьма обширных воспоминаний Ваксель. Общая установка этих мемуаров – предельная честность, в том числе и в области интимной жизни. В частности, Ваксель пишет о том, как в одиннадцать лет она лишилась девственности, а также педантично перечисляет имена многочисленных любовников, но, правда, не всех. Например, Евгений Мандельштам, одно время числившийся ее женихом, в этот список не попал.
Судя по словесному автопортрету Ваксель из ее мемуаров, она относилась к тому типу красавиц (пользующихся огромным успехом и у мужчин, и у женщин), которые тем не менее не уверены в себе и почти всегда несчастны. О показательной реакции Ольги Ваксель на вполне безобидный вопрос о ее стихах не без удивления вспоминала Ольга Гильдебрандт-Арбенина:
…я встретила ее в вагоне (под Москвой или под Ленинградом, не помню) – с молодым, красивым, но небольшого роста человеком, – они сидели, тесно прижавшись друг к другу, я спросила о стихах ее, она ответила, улыбнувшись, что-то пессимистическое – чуть ли не о смерти357.
Остается только гадать, какую роль в формировании этого самоощущения Ваксель сыграли ее эгоистичный отец, деспотичная мать и потеря невинности в детском возрасте. «Он почтил меня своим полным вниманием. Я ушла от него с таким ужасом и отвращением к жизни, какого никогда после не переживала», – вспоминала Ваксель об этом надругательстве358.
В завершение первой главки попробуем сформулировать внятный ответ на поставленный выше вопрос о степени доверия или недоверия, которое вызывают страницы воспоминаний Надежды Мандельштам и Ольги Ваксель, повествующие о драматических событиях января – марта 1925 года. На наш взгляд, в мемуарах Ваксель история ее взаимоотношений с четой Мандельштамов изложена честнее, чем во «Второй книге» вдовы поэта, хотя о некоторых и весьма значимых нюансах взаимоотношений всех троих участников этой истории сознательно умолчала и она.
2
В двух стихотворениях Осипа
