Збигнев Войцеховский - Иван Поддубный. Одолеть его могли только женщины

Пароход слегка изменил курс, и теперь ветер уже доносил до слуха Ивана разговор другой компании. Люди сидели кружком, так, будто бы между ними горел невидимый костер. Средних лет мужчина с натруженными руками курил люльку и в перерывах между глубокими затяжками рассказывал одну из быличек-страшилок, какие так любят в украинских селах.

– …только Грицко из войска вернулся. Высокий, статный. Все девки на него засматривались. А он к вдове – Оксанке – словно присох. Говорили ему, что она ведьма и мужика своего со свету сжила. Только год и прожили вместе. А он не верил, что она ведьма. Оксанка-то и в церковь не ходила. Грицко все к ней бегал. А она одна за селом жила. Точно парня причаровала. На ней же ни рожи, ни кожи. Одно, что глазищи черные, бездонные. Посмотрит, будто насквозь тебя видит. И вот стало в соседней хате молоко у коровы пропадать. Утром вымя пустое. Соседка и попросила Грицка, чтобы ночью в хлеве покараулил, словил того, кто у коровы молоко забирает. Сел Грицко с вечера в сене, для храбрости топор с собой взял. Глаз не закрывал, а к полуночи, будто чары какие на него нашли, задремал. Подхватился, видит, под коровой огромная черная кошка примостилась, вымя сосет, а глаза у нее зеленые и горят. Крикнул парень на нее, а она зашипела и к нему пошла. Шерсть на загривке топорщится. Лапой машет, когти выпустила. Грицко взял, топором махнул, лапу ей и отсек. Только кровь брызнула. А утром, как всегда, пошел он к своей вдове Оксанке. Видит, лежит она на кровати бледная, встать сама не может. Зло на него смотрит и вроде шипит. Сдернул Грицко одеяло, а у нее рука отрублена. Оксанка той кошкой, что на него бросалась, и была…

Иван и сам мог бы рассказать несколько подобных быличек. И страшных, и веселых. Рассказчик еще раз пыхнул трубкой, выбил за борт огненную россыпь, которую тут же подхватил, понес морской ветер, и стал устраиваться спать.

– Верят же в такое люди, – пробормотал Поддубный.

Но тут же вспомнил, что и сам когда-то верил в подобные истории. А как же не поверишь, если рассказывают ее ночью у костра? Желтые отблески пляшут по лицам. Из темноты доносятся таинственные ночные звуки.

Пароход прибывал в Севастополь днем. Иван всматривался в приближающийся берег. Где-то там, среди белых зданий ждала его возвращения Эмилия. Поддубный написал ей из Одессы письмо, но ответа не получил, скорее всего почта немного опаздывала. Ореол таинственности и мистики с наступлением дня исчез с переселенцев. Их уже интересовали сугубо практические заботы. Лица из задумчивых, мечтательных стали напряженными, подозрительными.

Перебросили сходни. Иван сошел на берег, тут же очутившись в портовой суете. Сновали носильщики, призывно кричали извозчики, стараясь ухватить немногих пассажиров, кому их услуги были по карману.

– Барин! – крикнул извозчик Ивану. – Куда хотите, домчу с ветерком!

– Я и пешком доберусь, – ответил Поддубный, чуть приподняв свой легкий, плетенный из ивовых прутьев саквояж.

Возница тут же потерял к нему интерес и переключил свое внимание на другого хорошо одетого господина. Иван выбрался из порта. Шел по улице неторопливо, осматриваясь. Решил приглядеть какой-нибудь подарок для Эмилии, остановился возле ювелирной лавки. Внутрь не заходил, рассматривал то, что лежало на витрине. Солнце крошилось в драгоценных камнях, сверкало золото. Благородно отливало начищенное серебро столовых приборов. Взгляд Ивана задержался на паре обручальных колец, его губы расплылись в улыбке.

– Почему бы и не сейчас? – решил он и шагнул в лавку.

Пожилой владелец-еврей был проницательным. По выражению лица сразу понял, что задумал покупатель. Вскоре перед Поддубным уже стояла выложенная внутри синим бархатом коробка. В прорезях покоились кольца всех возможных размеров и фасонов. Размер кольца для Эмили продавец знал, женщина пару раз заходила сюда с Поддубным и ни разу не уходила с пустыми руками. Иван любил ее побаловать.

– … а вот для вас, – продавец разглядывал тяжелую ладонь борца на фоне колец. – Подобрать что-нибудь готовое будет сложно. Нестандартная у вас рука. Вот разве что это, – он извлек толстое обручальное кольцо червонного золота.

Иван хотел примерить, но ювелир остановил его.

– Погодите. И это впору не придется. Но если вы согласны денек подождать, то я его раскатаю на ваш размер.

– Чего ж не подождать? – пожал плечами атлет. – Кольцо на всю жизнь выбираешь. День роли не сыграет.

– Вот и отлично, – обрадовался продавец.

Ивану не терпелось сделать своей невесте подарок. Поэтому кольцо для нее он купил сразу. Ювелир красиво упаковал его в синенькую бархатную коробочку и перевязал красной лентой с пушистым бантом. Коробка исчезла в саквояже. Оставив задаток за обручальное кольцо для себя, Иван покинул лавку. Теперь и город казался ему более светлым, и лица прохожих более радостными. Он улыбался встречным. Ноги сами несли его по мостовой к цирку. Когда оставалось всего-то два квартала, из-за поворота вылетел экипаж. Извозчик наяривал кнутом, не забывая кричать при этом:

– Поберегись!

Поддубный замер. За спиной извозчика сидела Эмилия, но не одна. Рядом с ней восседал мужчина лет пятидесяти в белом костюме и соломенной шляпе тонкого плетения. Его лихо подкрученные, напомаженные бриолином усики блестели. Эмилия смеялась, запрокинув голову. Руки мужчины и женщины вместе лежали на сверкающем набалдашнике франтовской трости. Пролетка пронеслась рядом с Иваном, обдав его грохотом колес. Ему показалось, что в голове у него что-то взорвалось. Яркая вспышка ослепила глаза. Ноги стали как ватные. Иван медленно повернулся всем телом. Зрение вернулось к нему. Над опущенным тентом удаляющейся пролетки виднелось лицо Эмилии. Она смотрела прямо в глаза Поддубному, как показалось ему, удивленно и испуганно.

– Стой! – крикнула Эмилия.

Возница натянул вожжи.

– Тпррру!

Конь встал как вкопанный. У Поддубного не нашлось сил, чтобы сделать шаг вперед. Эмилия сама подбежала к нему. Женщина уже успела овладеть собой.

– Ты уже вернулся? Почему не предупредил? Я бы встретила.

– Ты же видишь, что вернулся, – Ивану казалось, что он говорит совсем беззвучно, только шевелит губами.

– Я так рада, что заметила тебя.

– Кто это? – Иван, не отрываясь, смотрел на господина в пролетке, тот приподнялся и разглядывал Поддубного с подозрительным прищуром.

Короткие усики при этом по-тараканьи подергивались.

– Это мой кузен Шандор, приехал из Венгрии, – Эмилия коснулась ладонью руки Ивана. – А ты, глупый, ревнуешь меня?

– Кузен? – переспросил Поддубный, и у него сразу же отлегло от сердца.

Бывают моменты, когда даже умному человеку хочется верить в лучшее.