Станция Вашингтон. Моя жизнь шпиона КГБ в Америке - Юрий Борисович Швец
«Боюсь, я не знаю, но я думаю, что у них все в порядке. Наше правительство знает, как быть благодарным за хорошо выполненную работу».
«Должно быть, они получают хорошие пенсии», — заметил Сократ. Он звучал так, как будто изо всех сил пытался убедить себя, что это действительно так.
— Никаких сомнений, — заверил я его. «Они принадлежат к элите нашего общества, которая ограждена от проблем, осаждающих простых советских мужчин и женщин. Если подумать, почему бы вам обоим не съездить в Советский Союз и не посмотреть?»
«Мы давно планировали это сделать, но как-то никак не доходили руки», — сказал он.
— Вы серьезно относитесь к такому визиту?
"Абсолютно."
— Тогда что вас останавливает? Послушайте, я думаю, что могу быть вам чем-то полезен.
Той ночью я ворочался в своей постели, слишком взволнованный, чтобы заснуть. Сократ подавал такие обещания, что это пугало. Теперь я был почти полностью уверен, что он не агент ФБР. Ни один завод никогда не снабжал советского разведчика информацией с таким зажигательным потенциалом. Было ли это подлинным или нет, было совершенно неважно. Даже если бы это была подделка, ФБР никогда бы не осмелилось подсунуть ее советской разведке.
Кроме того, Сократ фактически предложил нам провести активную работу — «вживить голые кости». Это означало, что у него не было проблем с вероятным офицером КГБ.
А его вопрос о Говарде и Филби, о чем он? Он задал этот вопрос так, как будто собирался навсегда бежать в Советский Союз. Так что в целом все, казалось, прекрасно вписывалось в мои первоначальные предположения.
На следующий день я планировал посетить Международный центр политики развития. В 11:30 я попросил начальника бюро ТАСС отпустить меня на пару часов, и он, как всегда, с готовностью подчинился. Я села в машину и поехала в Детскую больницу, куда в прошлом году попал мой сын со сломанной рукой.
Моего крёстного из ФБР и его верной Импалы нигде не было видно, но это меня мало обрадовало. Открытая слежка имеет свои преимущества, ворчал мой внутренний голос, пока я пробирался сквозь плотное движение на жалких дорогах Вашингтона. По крайней мере, вы знаете, где вы стоите. И сейчас? Может быть, хвоста и нет, а может быть, вы его просто не видите.
Больница расположена на Мичиган-авеню, на северо-востоке Вашингтона. Как обычно, на территории больницы почти не было ни людей, ни машин. Четырехэтажный гараж из красного кирпича находился в дальнем конце. Я припарковал свой «шеви» на верхнем уровне, на открытой крыше здания, и огляделся. Берег был чист. Время начинать операцию.
Я вышла из машины, достала из целлофанового пакета новую пару обуви и надела ее. Старая обувь ушла в багажник. Затем я тщательно вытер руки спиртом, сунул открытую фляжку в карман, чтобы выкинуть подальше от гаража, и надел новенькую синюю куртку. Такие куртки были в то время в моде в Вашингтоне, и трудно было придумать лучшую маскировку.
Изменив таким образом свою внешность, я захлопнул дверцу машины, подошел к краю крыши и спустился на уровень улицы по пожарной лестнице. Единственный выход из гаража был с противоположной стороны, так что я мог с достаточной долей уверенности предположить, что здесь меня никто не ждет. Мои часы показывали 12:34.
В трехстах ярдах от гаража была автобусная остановка. Согласно расписанию, следующий автобус должен был отправиться через шесть минут. Все идет нормально.
В автобусе было шесть скучающих пассажиров. Водитель закрыл за мной дверь и повернул ключ в зажигании. Работа по контрразведке продолжалась.
Я занял последнее место в конце автобуса и пристально посмотрел в окно. Внешних признаков наблюдения не было. Если меня все еще преследуют, то хвост должен сесть в автобус на следующей остановке или на следующей, подумал я, готовясь к следующей уловке.
На следующей остановке в автобус вошла только одна пассажирка — чернокожая женщина. Учитывая ее возраст и внушительный рост, слежка за ней никак не могла возникнуть. Я начал пробираться к выходу.
Еще одна остановка. Вошли двое молодых парней. Я подумал, что это не может быть хвост. Два — слишком много для полупустого автобуса. С другой стороны, однако, не следует переоценивать оппозицию. Они также склонны к ошибкам. Водитель уже собирался закрыть двери, когда я, казалось, внезапно очнувшись от глубокого сна, пулей вылетел наружу. Такси ехало по противоположной стороне улицы. Я пометил это.
— Святилище Непорочного Зачатия, на северо-востоке, — сказал я таксисту.
Величественный храм был почти пуст. Кто-то играл на органе. Ярким пятном в полумраке выделялась огромная фреска с изображением Иисуса Христа.
Я собирался провести в соборе пару часов, убивая время и еще раз обдумывая план своих дальнейших действий. Но через несколько минут стало ясно, что церковь — не лучшая сцена для шпионской драмы. Он предрасполагает думать о вечном, по сравнению с которым все земное меркнет в ничтожности.
Боже мой, что ты делаешь? А ты кому служишь? Я думал. Но Господь повелел Моисею высмотреть землю Ханаанскую, не так ли? Это значит, что, в принципе, разведка — хорошая работа, не так ли…? Все дело, кажется, в его целях. Почти все разведчики, посланные Моисеем, принесли ложные сведения об увиденном и были сурово наказаны Господом. Только Халев и Иисус Навин сказали правду и были вознаграждены.
Блаженны алчущие и жаждущие правды. Но кому в моей стране нужна правда? Андросов и Крючков? Им было все равно.
Может, Горбачев? — нерешительно предположил я. Будем надеяться, что ему нужна правда. Похоже, он запустил что-то хорошее.
Я сел на скамейку, закрыл глаза и погрузился в чарующий мир органной музыки. Пришлось еще немного подождать.
В 15:00 я встал и пошел к выходу. Я спустился на станцию метро Брукленд и сел на первый поезд красной линии. Его назначение меня нисколько не интересовало. Я был полностью занят самой важной задачей момента: в оставшееся мне время я должен был решить, нахожусь ли я под наблюдением или нет, и принять соответствующие меры.
То, что я делал на этом этапе контрразведывательной рутины, могло бы напугать резидента: я выбегал из поезда на каждой остановке, когда двери уже закрывались; сел на следующий поезд только для того, чтобы повторить этот трюк на следующей станции, — перешел на другую линию; перешел с одной платформы на другую.
Это известно в торговле как «грубое контрнаблюдение». В принципе, цель контрнаблюдения состоит не только в том, чтобы с достаточной степенью достоверности
