И только лошади летают вдохновенно - Екатерина Кастрицкая
Где-то через час более-менее ровная площадка была готова. И я отправилась за предварительно укутанным в попону Гонжиком.
Сиротинушка поначалу взял трап с разбега, но, когда до заветной цели оставалось совсем чуть-чуть, вдруг осознал, что мы явно задумали недоброе, и, несмотря на усилия подпиравших его сзади двух сотрудников конюшни, развернулся и быстренько пошуровал обратно. Правда, далеко уйти не удалось: я, скользя за ним на корде по трапу, весьма убедительно изобразила якорь и забег прервала. Но и очередная попытка заведения его в коневоз успехом не увенчалась. В конце концов, когда я уже начала впадать в отчаяние, он вдруг взял и зашел. Сам.
Хотя погрузились быстро — наверное, и 10 минут не прошло, — мне это время показалось чуть ли не вечностью. Но Катя потом говорила, что, вспоминая два предыдущих переезда Гонга, когда он едва не поубивал всех на свечках и потом громил коневоз изнутри, все прошло просто замечательно.
Доехали минут за 30. Заодно вспомнили предыдущие поездки, Катя рассказала про конюшни, в которых она работает, и призналась, что, когда я ей позвонила, подумала, что будет перевозить Рыжуленьку. Так что настроение окончательно испортилось.
А когда она поинтересовалась, хорошо ли я знаю людей, к которым собираюсь ставить лошадь, до меня вдруг дошло, что видела их вообще один раз в жизни, и начало колотить. Чувство непередаваемое.
Когда выгрузились, Гошка («ой, какой огромный!!!») моментально смекнул, что место-то чужое, и едва не рванул куда глаза глядят. Мне удалось воспрепятствовать этому маневру, буквально повиснув на корде, а там и Володя, хозяин конюшни, подоспел, так что конь был благополучно водворен в новый дом, где тут же оценил размеры денника и начал шумно обнюхиваться с соседями — большой серой кобылой и жеребцом.
Постоял, пожевал сено, попрятался от желавших познакомиться с ним людей за мою широкую спину, съел припасенную морковку и отправился обживать леваду. Впрочем, там он тоже задержался ненадолго. Тщательно обследовал все, поперекликался с остальными обитателями конюшни, повалялся, побегал, и мы вернулись в денник.
На следующий день, стоило открыть дверь конюшни, я услышала приветственное ржание. Гонжик, закиданный сеном, гугукал в деннике. Гугукал мне первый раз в жизни.
Людей поначалу вообще сторонился и знакомиться отказывался категорически. Володя рассказал, что, сколько он ни заходил в денник, Гонг ни разу даже не попытался подойти, только издалека принюхивался. Даже за сушкой не шел. Недоверчивый.
Затем были попытки стабунивания. Вначале пришел Бросок, с которым Гонжик обнюхался, попытался отгрызть застежку попоны, нарвался на визг и отошел ко мне с немым вопросом: «А чего мне с ним делать, а???»
Тамошние люди смеялась, что он постоянно смотрит на меня, будто спрашивает разрешения, чтобы что-нибудь сделать. И вообще похож на первоклассника. Ну что сказать: Сиротинушка — он и есть Сиротинушка.
Напоследок решили подпустить малыша Рюшку. Тот вначале поклацал зубками, мол, я маленький, не обижай меня! А потом… попытался добыть из Гонжика молоко! Мой бедный конь от наглости такой оторопел, затем махнул ногой: уйди, мол! И снова ко мне. А как только в нашу компанию попытался влиться Рюшка, прижал уши и сделал вид, что хочет жеребенка укусить. Не укусил, конечно, только зубами щелкнул. Но на этом решили, от греха подальше, процесс стабунивания пока завершить.
Однако через неделю Гонжище с Рюшкой все же согласились гулять вместе. И у моей лошади появился первый друг на новом месте.
На новом месте
Первый раз навещать Гонжищу на новом месте ехала с не очень хорошим чувством. Страшно (а вдруг ошиблась?), грустно, и вообще как-то не по себе.
Но опасения были совершенно напрасными.
Выпущенный в леваду, Гонг первым делом вывалялся в снегу, а потом… Носился, прыгал на всех четырех, свечил, убивал снежки, летящие в его сторону… Да и условия жизни стали гораздо лучше. Денник большой (в два с лишним раза больше, чем его прежний), подстилка чистая, в конюшне никаких неприятных запахов, сено не пыльное и вволю (действительно, вволю), от дневной пайки овса я отказалась (ибо куда еще-то?), воду предлагают постоянно, гуляют сколько хошь… Живи и радуйся.
И друган закадычный, опять-таки, появился. Рюшка. 7 месяцев от роду. Мелочь пузатая.
На неделе, когда без меня выпускали, Гонжик пытался Рюшку строить слегка. Так, без злого умысла, чисто для порядка. Не покусал, но обслюнявил. Ну, построил и построил, вроде как на том и помирились.
А потом, рассказывает Оля, слышит она, кричит кто-то страшным голосом: «Ииии! Иии!!! ИИИИ!!!!». Вроде как на помощь зовет. Решила, понятное дело, что Гонг Рюшку мочит.
Выбежала и наблюдает картину маслом: мелочь эта ухватила Гонга за недоуздок и мутузит в разные стороны, а бедный Гонжище только пищит и вырывается. Но вроде вырвался. Так этот карапуз давай его кусать! За бока, за ноги… Обратил Гонжика в бегство. Бедная моя лошадь в силу своей интеллигентности (маленьких-то обижать нельзя!) оказалась крайне уязвимой для посягательств детсадовцев.
Так они и гуляли первое время. Вдвоем. Зато не скучали. Оба в движении, а оно, как известно — жизнь.
Периодически «зажигали» на пару. Носились, как два ненормальных. «Два дурня — старый и малый,» — сформулировала Оля.
Однажды в завершение игры решили встать друг перед другом на свечку. Синхронно. «Представляешь зрелище, да? — рассказывает Оля. — Твой и малой. С их-то разницей в размерах».
Рюшка тянулся вверх, тянулся, да так старательно, что… перевернулся на спину! Очень обиделся, бедолага, на такую жизненную несправедливость.
Как коня стабунивали
Когда я звонила Оле узнать, как поживает Сиротинушка, она сказала:
— Знаешь, а ведь Гоша ждет. Причем конкретно тебя. Он постоянно стоит в том углу левады, который выходит на дорогу. Если кто-то появляется, сразу начинает вглядываться, а когда видит, что кто-то другой, тут же сникает. Вот и сейчас там же стоит. И на лошадей внимания не обращает совсем.
Меня это куда больше расстроило, чем обрадовало. Все-таки приезжала я только по выходным, и мысль, что Сиротинушка мучается, покоя не давала.
И в следующий раз ехала с твердым намерением еще раз вывести его на большое поле в табун, посмотреть, как он будет вести себя, и, может, наконец, начать выпускать туда. Все же компания большего количества лошадей, нежели Рюшка и еще один молодой жеребец, с которыми он гулял до сих пор, имеет больше шансов вдохновить Гонжика на оптимистичное восприятие жизни.
А приехав,
