И только лошади летают вдохновенно - Екатерина Кастрицкая
Сейчас не могу сказать точно, в какой момент все изменилось.
Но изменилось однозначно. Потому что это заметила не только я.
Вначале еще можно было договариваться. Но с течением времени получалось это все реже.
Минус был, по большому счету, один, но весьма существенный, который порой перечеркивал и исключал наличие всех плюсов. Этот минус называется «конюх».
В какой-то момент проблемы начали нарастать как снежный ком. Мы с Лерой из-за бочкостроительства бывали на конюшне каждый день, и вещи, которые там наблюдали, были просто… да просто дикими, чего уж там. Потом была та самая мерзкая история с конюхами, и эта история, а главное — то, чем она аукнулась всем вовлеченным — убедило, что надо искать новое место. Как-то это стало последней каплей.
И я стала искать. Съездила в Сенницу, в Дещенку, собралась уж было в Сергеевичи, однако события, не имевшие отношения к лошадям, но резко повлиявшие на жизнь в целом, отодвинули эти проблемы на второй план.
А потом был разговор, в ходе которого нам наконец-то было прямо сказано, что лучше уже не будет. И конюха заставить работать невозможно. Вот просто прямым текстом. А кому не нравится — могут уезжать. Частников много, найдутся другие. И такая позиция делала, в общем, любые переговоры бессмысленными.
А потом и вовсе решение было принято за нас, под дурацким предлогом, который стал поводом. За что я сейчас, если честно, даже благодарна.
Да, я все понимаю. Что это чужая конюшня, что все, кто там работал и поначалу старался сделать как лучше — всего лишь наемные сотрудники, которые не всё, далеко не всё могут изменить, как бы им этого ни хотелось. И от этой невозможности что-то изменить, от необходимости элементарные вещи пробивать с боем — устанет кто угодно.
Все понимаю: усталость, фрустрацию, выгорание, то, что все это надоело… Не понимаю только одного — в чем виноваты лошади, которые, вне зависимости от усталости и отношения людей, хотят есть, пить, гулять и спать на чистой подстилке.
И мы начали спешно искать, куда ехать, ибо времени у нас образовалось всего две недели. Правда, вариантов было не так много. Вернее, тогда мне казалось, что всего один.
Большой компанией (Лена, Настя, Люда и я) 2 января отправились в Сергеевичи.
Сергеевичи запомнились главным образом тем, что там мы кормили палками оленей, так и не увидели спрятавшихся страусов, чесали козла (и потом не могли отмыть от запаха руки) и пугали собаку.
Конюшня не то, чтобы не понравилась. Нормальная конюшня. Большие светлые денники, тихо, спокойно, опять же, зоопарк под боком. Но слишком уж далеко. Правда, я пыталась рассмотреть вариант, как добираться туда хотя бы раз в неделю, но все это казалось слишком грустным…
А потом Люда скинула мне координаты «Мустанга». Я тут же позвонила.
Ответила девушка Оля. На вопрос о наличии мест поинтересовалась, не спортсмены ли мы. Я сказала, что нет. Она, похоже, обрадовалась. На вопрос, как у них, сообщила:
— Ну как, как? Холодно у нас! Конюшня не достроена еще, так что, если лошадь сильно кровленая, лучше подождите до весны.
— Нет, — говорю, — он-то кровленый, конечно, но гуляет целыми днями, так что шубу отрастил.
— А, ну тогда нормально, под попоной не замерзнет, — ответила Оля. Немного рассказала об условиях и пригласила посмотреть.
Так что в следующий выходной мы всей честной компанией отправились туда. Хотя были некоторые смущающие моменты, в целом показалось, что тараканы хозяев этого клуба вполне себе совпадают с моими.
Самым сложным было объяснить домашним, с какого перепугу я в мороз, среди зимы, тащу лошадь с одной конюшни на другую. Мама сказала, что я дура, не умею договариваться с людьми, и вообще, вот если бы я дала ей возможность решить эту проблему, мы бы остались на Штотце… Однако, получив такую возможность и пообщавшись с представителями конюшни, тут же сменила свою оптимистичную точку зрения на возможности ведения переговоров на куда более реалистичную, и больше вопросов по этому поводу не возникало.
Сомнений оказалось много у меня самой, но деваться было некуда, и чтобы избавиться от них, вечером того же дня я перезвонила Ольге и сказала, что мы переезжаем.
Следующий звонок был Кате, которая трижды катала Рыжего из конюшни в конюшню и которой я в этом отношении доверяла больше остальных. Катя, узнав о цели разговора, пришла в ужас:
— Ну, вы, ребята, и выбрали время для переезда! Вы с ума сошли! В такую погоду — кто ж лошадь перевозит???
Зима та действительно выдалась «на славу»: и мороз под 30, и снега — более чем достаточно. Дороги чистить не успевали.
— Мы не выбирали, — вздохнула я. — Так уж сложилось… У нас, в общем, выхода нет.
В конце концов Катя согласилась с одной оговоркой: если с погодой все будет в порядке.
— Поймите, я просто не могу рисковать вашей лошадью!
Так что до последнего дня я сидела «на нервах», тщательно мониторя прогнозы и в ужасе представляя, что перебираться нам придется пешком. Представляете картинку?
Однако погода над нами сжалилась. По крайней мере, в последнюю неделю перед знаменательным событием не вьюжило.
Кроме того, списалась с Полиной, которая раньше была тесно знакома с Гонжищем, узнать, как он относится к коневозам. Лучше бы не узнавала… Потому что Полина сообщила, что моя лошадка склонна с коневозами сражаться до последнего, не гнушаясь никакими методами ведения боя, грузилась три предыдущих раза… ммм… не самыми гуманными методами, и вообще…
Оптимизма эта информация, понятное дело, не добавила. Но пути назад не было.
Как мы искали новую конюшню и во что это вылилось, часть 2
15 — 25.01.2010
Наконец, наступил день переселения народов.
Меня начало колбасить задолго до дня Х, поэтому отпросилась с работы на два дня. Чтобы морально подготовиться. Не помогло все равно.
В четверг собрала вещи и, честно говоря, сильно порадовалась, что переезжаем, а в пятницу поехала практически на первой электричке.
Катя приехала вовремя. И огорошила, что к конюшне подъехать не сможет, и даже с дороги, как она предполагала накануне, мы не погрузимся — скользко очень.
Уколола Гонжику успокоительное и пошла на разведку — искать точку, откуда можно стартовать. Вернулась с неутешительными новостями — везде один сплошной
