Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том I - Юрий Александрович Лебедев

02.30. Репатрианты на пароходе «Мажестик».[389]

Надпись на фотографии: «Группа переселенцев в Биробиджан на пароходе «Majestic». Моё внимание на этой фотографии привлёк юноша в белой рубашке и широких штанах в первом ряду (второй справа). Сравнив её с фотографией на заграничном паспорте Абрама, я пришёл к выводу, что это – Жорж Коваль.

Безусловно, совпадают причёска (а она вряд ли изменилась – разница во времени фотографирования около месяца) и форма уха. Свои впечатления я попытался сопоставить с впечатлениями людей, хорошо знакомых с Жоржем и его иконографией. Мнения разделились, но никто не отрицал сходства.

Итак, Ковали оказались на борту знаменитого «Мажестика», флагмана английской компании «Уайт Стар Лайн». В это время «Мажестик» был самым большим судном в мире! За время своих плаваний он совершил 207 успешных рейсов через Атлантику. В разное время на нём пересекали океан многие известные люди, среди которых был и любимый поэт Жоржа В. Маяковский, который, находясь на борту «Мажестика» в начале своего путешествия в Америку в 1925 году, образно охарактеризовал мощь судна в его противоборстве с океанской стихией так:

Года прошли.

           В старика

                    шипуна

смельчал Атлантический,

                      гордый смолоду.

С бортов «Мажестиков»

                     любая шпана

плюет

      в твою

             седоусую морду.[390]

02.31. Пароход «Мажестик» на почтовой открытке.[391]

После недолгого плавания («Мажестик» пересекал океан за шесть дней!) по линии Нью-Йорк-Шербур-Саутгемптон-Гамбург группа переселенцев, среди которых была и семья Ковалей, оказалась в Гамбурге.

Конечным пунктом трансатлантического маршрута из Америки мог быть не Гамбург, а Бремен. О пребывании в нём вспоминает Лиза (Элизабет), родители которой, Морис и Роуз Беккер, в 1932 году прибыли в Биробиджан из Калифорнии. В это время Элизабет было 6 лет. Элизабет вспоминает о дальнейшем пути на советском судне в Ленинград, а оттуда в Москву.[392]

Эти смутные детские воспоминания не фиксируют точные города и даты, но общая схема всех эмигрантских маршрутов остаётся прежней: Америка – Германия – Москва. Семья Беккер, вместе с семьёй Коваль, находится в одном списке еврейских эмигрантов, опубликованном в журнале «Икор».[393]

К сожалению, описания этого конкретного рейса мне обнаружить не удалось. Думаю всё же, что ИКОР отправлял переселенцев если не первым классом, то, всё-таки, в достаточно комфортных условиях, отличающихся от гиперболического описания Маяковского в стихотворении «Христофор Коломб», в котором он размышляет о «еврейском вопросе» и «еврейском духе» на примере Х. Колумба, взяв в качестве эпиграфа такое утверждение: «Христофор Колумб был Христофор Коломб – испанский еврей». И в финале описывает путешествие современных еврейских эмигрантов в Америку так:[394]

Коломб!

        твое пропало наследство!

В вонючих трюмах

                 твои потомки

с машинным адом

                в горячем соседстве

лежат,

     под щеку

             подложивши котомки.

На первый взгляд кажется, что образ плавания «в вонючих трюмах» грузовых кораблей отражает безусловное оскорбление и унижение для таких путешественников. Однако, если отвлечься от художественных гипербол о «котомках под щеками» и подойти к вопросу рационально, использование грузовых кораблей для переселенческих целей может быть оправданным и даже предпочтительным по сравнению с путешествием на «Мажестике». В подтверждение этого можно привести такой документ из Хабаровского архива:

«В конторе «Икора» в Нью-Йорке и в местных отделах Икора по всей Америке лежат сотни заявлений о готовности ехать в СССР американских граждан, специалистов по возможным отраслям промышленности, индустрии и сельского хозяйства. Люди эти не имеют 200–300 долларов на пароходный билет, но имеют полное оборудование своей специальности, автомобиль-грузовик или мотор, мастерскую по радио-оборудованию или установке батареи, паровой пресс и портняжную электрическую машинку. А ехать не на что. Этих людей можно бы пристроить на те пароходы, которые, привозя советский экспорт в Америку, на обратном пути идут пустыми или же с американским оборудованием для Советского Союза. На этих пароходах можно устроить человек 100 или 200, причем они берутся обеспечить себя продовольствием вплоть до советской границы. Информацию эту мы получили от сотрудника ЦК Икора, который провел сейчас 4 1/2 месяца на территории САСШ и объехал 60 городов с отделами «Икора», имея беседы с желающими ехать в Биробиджан работать».[395]

И в какой-то ветви альтерверса это разумное предложение осуществлено.

В любом случае, в нашей ветви альтерверса после прибытия в Гамбург или Бремен семье Ковалей не удалось исполнить свои намерения и разделиться на «телеханских» и «биробиджанских».

Причины этого неизвестны, но, думается, в ИКОРе догадывались о том, что кто-то из группы может не захотеть продолжать намеченный путь в СССР и пожелает остаться в Германии.

Предотвращение такого развития событий лежало и на сотрудниках ИКОРа, которые формировали переселенческие команды, но были и организационные особенности маршрута, эффективно препятствовавшие потенциальным дезертирам. В цитировавшейся выше Докладной записке Далькомзета отмечалось, что «багаж следует не вместе с переселенцами, а за ними».

На практике это означало, что весь багаж с парохода не выдавался владельцам, а отправлялся в едином контейнере в конечный пункт назначения – в Москву, где и оформлялись документы для направления каждого конкретного переселенца в конкретный пункт. (В это время был ещё один колхоз «ИКОР» в Крыму).

Конечно, ни Абрам, ни Этель не захотели ехать в Телеханы «с одним чемоданом» – в багаже был собран комплект для обустройства домашнего хозяйства в «цивилизованных условиях» Телехан, включавший даже электрическую стиральную машину, совершенно бесполезную в биробиджанской коммуне «ИКОР», где ещё не было электричества.

Об этом Абрам знал точно! К моменту отъезда Ковалей из Америки в коммуне только начиналась работа по электрификации. И, хотя через четыре месяца после приезда Ковалей в коммуну журнал ЦС ОЗЕТ писал, что

«Работа в коммуне кипит. Идёт ударная стройка новой электростанции, мощность станции – 250 кв.т.ч.»,[396]

как показала жизнь, даже кипучая работа не всегда даёт положительный результат.

Во всей округе (в Соцгородке, Даниловке, Икоре и позже Камышовке) ещё много десятилетий, время от времени, по несколько часов в день по утрам и вечерам, тарахтели слабенькие дизель-генераторы, давая энергию «очень непостоянного напряжения». Как вспоминает Елена Марундик, «ребёнок Соцгородка», испытавшая лично прелести такой электрификации,

«иногда вечером уроки делать было невозможно из-за слабого света. Примерно в 65-году (не знаю точно) провели ЛЭП, только тогда все пришло