Виктор Урвачев - На защите московского неба. Боевой путь летчика-истребителя. 1941–1945

Вместе с тем отсутствие сбитых высотных самолетов-разведчиков, вероятно, требовало, по мнению «начальства», принятия мер. Тем более что немецкая авиация, отказавшись от бомбардировочных налетов на Москву, в период с 5 по 27 июня совершила семь налетов для бомбардировки промышленных предприятий Горького, девять – Саратова и два налета на Ярославль. В налетах участвовало более 400 бомбардировщиков люфтваффе, которые, правда, при этом предпочитали огибать зону Московской ПВО.

Причины неудач противовоздушной обороны при отражении налетов вражеской авиации на эти важные экономические районы расследовала правительственная комиссия, которая доложила результаты работы военно-политическому руководству страны на совещании у И. В. Сталина. Можно предположить, что это еще более накалило обстановку и желание начальства «призвать к порядку» летчиков ПВО Москвы. Начали партийные органы – всего за полтора месяца в 34-м полку прошло три партийных собрания.

Политотдел, командование и госбезопасность «принимают меры»

Первое из этих собраний состоялось 24 июля с повесткой: «Как коммунисты полка выполняют задачу по уничтожению фашистских стервятников». Докладывал военком Недригайлов, упирая на то, что за восемь последних встреч с противником в результате якобы нерешительности и тактически неграмотных атак не выполнена задача – уничтожить фашистский самолет огнем или тараном. Для примера приводились неудачные бои с противником Платова, Тараканчикова, Тихонова и Коробова.

Летчики, обычно предпочитавшие молчать на собраниях, на этот раз выступали один за другим. Главный вопрос был сформулирован Петром Еременко: «В чем причина, что мы в последнее время не сбиваем самолеты противника?» Почти все отмечали, что самолеты в полку изношены, у них разные скоростные возможности и при вылете парой летчики, преследуя противника, теряют друг друга и атакуют поодиночке. На форсаже масло заливает фонарь кабины, и невозможно вести прицельный огонь.

Выступая, летчики говорили не общие слова, а только о своем опыте. Петр Еременко: «Не летаем постоянными парами. Не имеем постоянных закрепленных самолетов. Приходится летать на разных машинах, и не можем знать качество своего самолета и его особенностей». Николай Мирошниченко: «Нужно лучше ремонтировать матчасть. Полковые авиаремонтные мастерские стали работать хуже». Степан Тихонов: «Не выполнен приказ корпуса подготовить специальных летчиков-перехватчиков» – высотников.

Летчики отмечали и свои ошибки. Виктор Коробов: «Не умеем еще ходить парами. Надо научиться разгадывать тактику врага». Ему экспансивно вторил Николай Тараканчиков: «К нам враг посылает хитрых старых «асов». Следовательно, мы должны вражеским хитростям противопоставить свою тройную хитрость. Для этого надо изучать тактику врага». Сергей Платов: «Мы атаковали последовательно, а нужно было одновременно. Это наша ошибка <…>. Нам мешает поспешность атаки. Нужно врага атаковать не торопясь, обдуманно, но решительно».

Настрой всех летчиков выразил Виктор Коробов: «При встрече с противником надо уничтожить его любой ценой, снарядом или тараном. <…> Безусловно, техника изношена. Надо и на такой технике врага убивать». Однако инспектор политотдела 6-го иак батальонный комиссар Корчак разбор летчиками причин неудач в воздушных боях назвал попыткой превратить партийное собрание в производственное совещание. Кроме того, он заявил: «Отдельные коммунисты сваливают на матчасть. Такая постановка вопроса <…> антипартийная. <…> т. Платов и т. Тихонов выступали не по-партийному». «Ни один вражеский самолет не должен уйти из нашей зоны» – так сказал инспектор политотдела.

Скорее всего, после этого летчикам стало скучно и неинтересно. Но слово взял летчик с непререкаемым авторитетом Виктор Киселев: «Некоторые объясняют свое отставание от ведущего разностью редукций моторов. На редукцию сваливать не стоит.<…> Мы еще не научились ходить парами. <…> Главная причина <…> нерешительность наших летчиков. Надо драться со злостью и ненавистью к врагу. Если летчик ненавидит врага всеми силами своей души, он не может его не уничтожить».

При этом надо иметь в виду, что летчики только начали переходить на действие парами из ведущего и ведомого летчиков вместо устаревшей, но предусмотренной уставами тактики – звеном из трех самолетов. Новая тактика была еще не освоена летчиками и не закреплена в штатах полка, что значительно снижало боевой потенциал истребителей.

Вскоре, 20 августа, состоялось следующее партийное собрание: «О ходе выполнения приказа Наркомата обороны № 227 коммунистами полка». Судя по всему, мало кто понял зловещую последовательность этих собраний. Следует напомнить, что это знаменитый приказ от 27 июля 1942 г. «О мерах по укреплению дисциплины и порядка в Красной Армии и запрещении самовольного отхода с боевых позиций», названный «Ни шагу назад!», которым было предусмотрено создание штрафных рот и батальонов.

Собрание было вялым, и смысл всех выступлений сводился к тому, что да, конечно, приказ надо выполнять, укреплять дисциплину, есть отдельные нарушители, надо навести порядок. Однако секретарь партбюро полка старший техник-лейтенант Иван Зима пророчески предупредил: «Ряд коммунистов неправильно поняли приказ № 227. Они рассчитывают на очередную быстро проходящую кампанию. Поговорят, мол, о дисциплине, а там снова пойдет по-прежнему». А будущий секретарь партбюро техник-лейтенант (ставший после войны генерал-майором авиации) Н. Н. Красноперов выступил, как вскоре оказалось, невпопад с мнением политического «начальства»: «Есть коммунисты, такие как Тихонов <…> – это пример в выполнении приказа».

Лейтенант Урвачев также попал в протокол собрания: «Отдельные коммунисты не служат личным примером высокой требовательности к себе и подчиненным, соблюдения формы и внешней подтянутости, не служат примером строгости выполнения уставов Красной Армии и Устава ВКП(б) (Урвачев, Букварев, Тараканчиков)». Из этих трех «мушкетеров» в постановляющей части протокола остался только один: «Партийное собрание указывает коммунистам Манукяну, Репину и Урвачеву на их слабую воинскую дисциплину и требует от них строгого выполнения Устава ВКП(б)». Записи невнятные, но, можно предположить, свидетельствуют, что политработники начали «охоту» на Урвачева.

И всего через неделю вновь партийное собрание: «Отчет о работе партбюро ВКП(б) с 1.01.42 по 27.08.42». Странный период для отчета и поспешность проведения очередного собрания. Но вместо отчета партбюро летчиков волновали все те же вопросы. Тараканчиков: «Как мы ловим немцев? Очень плохо. <…> Надо воспитывать летчиков так, чтобы они, как только увидели кресты, не ходили вокруг на больших дистанциях, а с малых дистанций уничтожали врага огнем или тараном. Сейчас не время утюжить воздух и жечь дорогостоящий бензин, а надо уничтожать врага везде и всюду». Найденко: «Почему мы не сбиваем самолеты? Нет стремительности в атаке. Пары не доходят до самолета врага, а ведомый всегда теряет ведущего и в итоге атакует один, а не пара. Стреляют с большой дистанции и не пользуются прицелом».