Анатолий Терещенко - Шпионские истории

Со слов участника Великой Отечественной войны, сотрудника ВКР «СМЕРШ» генерал-майора Л.Г. Иванова факты разоблачения агентуры обобщались и в ориентировках доводились признаки подделки документов.

В частности, стало известно, что в фальшивых красноармейских книжках, которыми фашисты снабжали своих агентов, они использовали скрепку из нержавеющей стали. Такая скрепка всегда была чистой, блестящей. По бокам смежных листов она не оставляла никаких следов ржавчины. В подлинных же красноармейских книжках скрепки изготавливались железными и всегда оставляли на страницах ржавые следы от атмосферной влажности и соленого солдатского пота.

Противником был выпущен фальшивый орден Красной Звезды, где красноармеец был изображен не в сапогах, как в настоящем ордене, а в обмотках.

По приблизительным данным, общее число фальшивых орденов и медалей СССР, выпущенных Абвером или же вообще спецслужбами фашистской Германии, составило 20–25 тысяч экземпляров.

Так, одной из причин провала операции покушения на Сталина со стороны агента разведывательного органа «Цеппелин-Норд», дислоцировавшегося в Риге, террориста «майора Таврина» и его сподвижницы Шиловой, стало незнание спецслужбой некоторых особенностей ношения орденов и медалей.

Вот какая оценка нашей деятельности, в том числе и военной контрразведки, была дана на допросе 28 мая 1945 года военнопленным, бывшим начальником отдела «Абвер-3» генерал-лейтенантом Бентивеньи:

«…Исходя из опыта войны, мы считали советскую контрразведку чрезвычайно сильным и опасным противником. По данным…абвера, почти каждый заброшенный в тыл Красной Армии немецкий агент не избежал контроля советских органов и в основной своей массе немецкая агентура была русскими арестована, а если возвращалась, то как правило была снабжена дезинформационными материалами».

Понять одного из бывших руководителей гитлеровской военной разведки, конечно, можно…

Захват разведшколы

С 1963 по 1967 годы автор учился на 1-ом факультете (военная контрразведка) Высшей школы КГБ при СМ СССР. Это были интересные годы дерзновенной юности и учебы в престижном и интересном вузе. Нас, молодых тогда, позвала на эту незнакомую дорогу, если честно сказать, чекистская романтика, которая стала постепенно развеиваться по мере врастания в практику серьезных дел.

Начальником факультета у нас был генерал-лейтенант Железников Николай Иванович — легендарная личность. Познакомиться и впервые поговорить с ним мне позволила элементарная случайность. Как-то, будучи помощником дежурного по Школе, я оказался в комнате один, дежурный преподаватель отлучился. И в это время раздался телефонный звонок. Я поднял трубку и представился, как положено, по уставу. Трубка мне ответила такой скороговоркой, что я не разобрал фамилии. Потом она спросила:

— Где генерал Железников? Никак не могу дозвониться в кабинет, будьте любезны, поищите его и передайте, чтобы он мне позвонил.

— Извините, пожалуйста, кому?

— Рокоссовскому…

Волосы мои зашевелились и подняли пилотку. Я даже присел от неожиданности.

— Есть, товарищ Маршал Советского Союза! — пролепетал я перепуганным, а потому несколько надтреснутым голосом.

В это время появился дежурный. Я передал ему содержание звонка.

— Он вас просил, вот и выполняйте просьбу маршала.

Сначала пришлось наведаться в кабинет начальника факультета, располагавшем на втором этаже — закрыт, потом пробежал по группам курсов — нет. Пришлось возвращаться в дежурку — снова позвонил в кабинет — молчок. И тогда майор мне и говорит:

— Ты сходи еще раз к нему в кабинет и постучи в дверь морзянкой — три коротких и один после небольшой паузы. И тут же рукой продемонстрировал стук.

Вняв совету, я отправился вновь на второй этаж. Знакомая дверь. Теперь я уже, вооруженный советом, несколько раз «музыкально» отбил дробь. Послышались шаги, и дверь отворилась. Качнулась седая прядь с желтизной волос на голове.

— А, свои, — улыбнулся генерал. — Что случилось?

— Товарищ генерал, звонил Маршал Советского Союза Рокоссовский, просил связаться с ним.

— Знаю, знаю, напоминает, наверное, о своем дне рождения…Буду…

Сквозь открытую дверь я увидел за приставным столиком седого человека с кипой одинаковых книг, одну из которых он подписывал.

«Наверное, какой-то писатель, — подумал я, — принес плоды своего творчества».

На этом мы и распрощались…

Потом было много встреч и бесед с ним. Железников часто выступал перед слушателями. Его глуховатый, возможно из-за курева, голос приятно было слышать и слушать, по двум причинам: во-первых, он никогда не повышался в децибелах, а во-вторых он рассказывал интересные вещи — эпизоды из своей боевой контрразведывательной практики.

Помнится, мы — желторотые первокурсники — задавали какие-то наивные вопросы, заставляя его серьезно на них отвечать. Он рассказывал о деятельности разведывательно-диверссионной группе «Братушки» в Болгарии, о тяжелых боях под Брянском, об освобождении Прибалтики, тепло отзывался о своем командующем Рокоссовском, с которым до сих пор они дружат семьями…

Запомнился мне один его рассказ о событиях в Прибалтике в конце войны.

Детали этого повествования я записал в блокнот, с которым всегда приходил на такие встречи, считая, что на них могут получиться интересные сюжеты. Итак, это было в октябре 1944 года, накануне наступления советских войск в Латвии.

Военные контрразведчики разоблачили, а потом и арестовали резидента абвера — местного гражданина по фамилии Лангас. В ходе допросов он рассказал, когда и кем был завербован, назвал несколько явочных мест встречи с агентурой, подробно описал несколько своих агентов, работавших в тылу советских войск и, самое главное, сообщил о дислокации в Риге подразделения гитлеровского разведывательного органа «Абверштелле-Остланд».

— Я в то время был, — говорил генерал, — начальником Управления контрразведки «СМЕРШ» 2-го Прибалтийского фронта. Начальник следственного отдела управления наряду с интересными протоколами допросов доложил мне обобщенную справку, в которой предлагал заманчивую мысль — захватить это абверовское гнездо вместе с документами: картотекой, списками агентуры, преподавателей и прочее. Но это надо было сделать до нашего наступления, потому что была опасность срочной эвакуации разведцентра…

«Посоветовавшись, — напишет потом Железников в сборнике «Военные контрразведчики» в рассказе «Ночной бой в Риге», — мы решили, что разведорган в Риге надо захватить не в момент нашего наступления, когда уже будет поздно, а непосредственно перед ним. Для этого направить в город боевую оперативную группу, которая неожиданно захватит здание разведоргана, завладеет документами и скроется в Риге до прихода советских войск или попытается прорваться обратно. Операцию поручили провести молодому, способному и смелому военному чекисту капитану Михаилу Андреевичу Поспелову…