Виктор Леонов - Лицом к лицу
Как погибли вместе, так и лежат рядком доктор отряда лейтенант медицинской службы Алексей Ильич Луппов и старший матрос Павел Смирнов. А за ними Владимир Фатькин... Эх, Володя, до чего ты и мертвый красив! В твоем матросском рундучке хранится последнее материнское письмо, которое прочел ты нам на собрании. Легче принять еще один тяжелый бой, чем ответить матери Володи Фатькина...
А последним в ряду лежал комсорг отряда старшина второй статьи Манин. Перед рейдом на Крестовый Манину вручили орден за первый поход к Варангер-фьорду. "Манину Александру Васильевичу" было напечатано в Указе о награждении. Мичман Никандров беззлобно подтрунивал над Маниным: "Ну, какой ты Александр Васильевич? Ты - Сашка! Сашка Манин, наш комсорг! А в газете, должно быть, опечатка". - "Со мною, мичман, опечатки в жизни не бывает, - степенно возразил Манин. - Когда Сашка, а когда и Александр Васильевич!"
...Проходят пять, десять минут, а мы все стоим над свежевыкопанной могилой. Нет силы отдать приказ на погребение. Но гул далекого боя зовет вперед. Если бы мертвые могли заговорить, они бы сейчас нас поторопили.
Мы обмениваемся взглядами с Иваном Ивановичем. Гузненков понимает мое состояние и сам произносит короткую речь.
- Заряжай!
Подняты вверх стволы автоматов и винтовок, они нацелены на вершину мыса Крестового, где, уткнувшись вниз стволами своих пушек, стоит разгромленная батарея.
Мимо идут пленные егеря. Враги видят десять убитых советских разведчиков, и они помнят, сколько похоронили своих.
Егеря срывают с голов картузы, прижимают руки к бедрам и строевым шагом проходят мимо могилы.
- Огонь!
Гремит салют.
Небо озаряется вспышками ракет, и мерцающий их свет последний раз ложится на лица погибших.
Живые берут в горячие ладони горсти холодной влажной земли.
- Наша! - слышу я сдавленный голос Ивана Гузненкова. - Русская, печенгская земля...
7
Удар следовал за ударом. С суши, с моря и с воздуха. Рушилась вся оборона неприятеля в Заполярье. Овладев Печенгой, советские войска устремились к норвежскому порту Киркенес. Уже форсирована последняя водная преграда к Киркенесу - Бьек-фьорд. Отовсюду поступают донесения о бесчинствах гитлеровцев в Северной Норвегии. Озлобленные бессилием остановить наступление советских войск, гитлеровцы взрывают мосты, жгут населенные пункты, угоняют на запад мирное население и увозят в Германию награбленное добро.
Командующий приказал нашему отряду высадиться на побережье Варангер-фьорда, выйти на основную коммуникацию противника и принять все меры для спасения имущества норвежцев.
И вот мы снова на полуострове Варангер, в знакомых местах, куда ходили осенью прошлого года и где знают о "сурте дьяволе".
Мы спешим к порту - базе неприятеля. В попутных селениях норвежцы радушно встречают и провожают нас. Впереди - пятьдесят километров по горной дороге. Мы идем форсированным маршем, но быстрее нас несется по всему побережью Варангер-фьорда радостная молва:
- Русерне ком хит! (Русские пришли!)
У доброй молвы быстрые крылья. И вот уже навстречу и следом за нами с гор спускаются скрывавшиеся от гитлеровцев норвежцы. С котомками и связками домашнего скарба идут они к своим очагам. По дороге движется несметная толпа людей, и в Киберге, к которому мы сейчас приближаемся, уже носятся слухи о многотысячной колонне советских войск. У страха глаза велики, и егеря поспешно ретировались из Киберга.
- Русерне ком хит! - кричат мальчишки, бегущие нам навстречу с окраин Киберга.
- Русерне ком хит! - приветствуют пас рыбаки, снимая свои широкополые шляпы.
- Русерне! - удивленно и радостно улыбаются нам женщины, зовут в дом, чтобы угостить тем немногим, что еще имеется в их разоренных жилищах.
Население Киберга, небольшого рыбацкого поселка, живет впроголодь. На складах, полчаса назад охранявшихся гитлеровцами, имеется мука и мясо, крупы и рыбные консервы, но норвежцы не решаются подойти к складам. Оккупанты могли их заминировать или отравить продукты. Кроме того, это воинские склады, а значит - трофеи победителей.
- Русские сами решат, как поступить с этими складами, - так сказал жителям Киберга самый старый и самый уважаемый среди них рыбак.
Мы открыли склады. Врачи, наш и норвежский, убедились в полной пригодности продуктов. Павел Сутягин - он был с нами в этом походе - предложил жителям Киберга взять все, в чем они нуждаются. Когда он сказал об этом старому рыбаку, тот, робея и смущаясь, повторил предложение Сутягина, чтобы убедиться - так ли это? Правильно ли он понял русского офицера? Нет, он не ослышался. Русские только просят, чтобы все было в порядке и по справедливости.
И тогда старик обратился к собравшимся кибержцам:
- Смотрите и слушайте! Гитлеровцы нас грабили. Русские возвращают нам наше добро. Они только просят, чтобы все было по справедливости. Чтобы каждая семья получила положенную ей долю.
Жители ответили ему гулом одобрения и криками приветствий.
У нас в Киберге небольшой привал. Норвежцы обращаются к нам с одной и той же фразой:
- Ви онскер ельпе дем.
- Что это значит? - спрашиваем мы Сутягина.
- Они говорят: мы желаем вам помочь. Молодые спрашивают: нужны ли нам проводники в горах? Они знают здесь каждую тропинку. Рыбаки предлагают боты, если пойдем морем. Где эти боты? Рыбаки угнали их от гитлеровцев по заливчикам, попрятали в камнях. Но стоит только нам пожелать... Нет, Виктор, хороший здесь народ! Они очень любят свой поселок. Знаешь, как они его называют? Маленькой Москвой - Лилле Москва...
Мы решаем оставить в Киберге для охраны нашего тыла небольшую группу разведчиков во главе с Макаром Бабиковым, а остальным на ботах норвежцев двигаться дальше, к нашему конечному пункту. Рыбаки отправляются готовить суда к выходу в море. Только старый рыбак остался с нами и что-то таинственное шепчет Сутягину. Павел Григорьевич согласно кивает головой, потом подходит ко мне и передает "секрет" старика:
- Он говорит, что их лоцманы знают минные поля немцев, и советует взять их с собой.
Такой совет представляется мне заманчивым, но я жду возвращения разведчиков, которых выслал вперед. Вскоре они вернулись и сообщили, что противник покидает порт и отступает на запад.
Мы тронулись в путь.
В новом, уже большом населенном пункте мы помогли норвежцам создать добровольную дружину для наведения порядка на пристани и причалах, для охраны имущества жителей, ушедших в горы. На следующий день в город вернулись почти все бежавшие от гитлеровцев жители. Нас благодарили, рассказывали о пережитом, расспрашивали о Москве, о Советском Союзе.
Прибыла с Киберга группа Макара Бабикова.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});