Повесть о неподкупном солдате (об Э. П. Берзине) - Гунар Иванович Курпнек
— Сделаем, Феликс Эдмундович!
— И, как вы считаете, Берзин справится с этой задачей?
— Поработать придется крепко…
— Поработать кому? Ему или нам?
— И нам и ему.
— Посоветуйтесь с Ксенофонтовым, Фоминым, Лацисом. Такие дела надо решать сообща, — Дзержинский снова помолчал, собираясь с мыслями. — Совсем обнаглели господа дипломаты! Какой мятеж или заговор ни взять — всюду их рука… Савинков, левые эсеры…
— Ярославские события…
— Да, и ярославские, и рыбинские — везде замешаны то англичане, то французы, то американцы…
— А чаще всего — все вместе. — Петерс невесело усмехнулся. — Корни всюду одни…
— И идут они в тихие посольские или консульские особняки. Надо действовать! Действовать, не дожидаясь, пока послы первыми пойдут в атаку. Мы должны навязать им свою волю, а не они нам. Так что торопитесь, готовьте своего бородача.
2
Получив от Рейли известие о том, что вербовка красного латышского командира проходит успешно, Локкарт решил форсировать события. Прежде всего надо было обсудить создавшуюся обстановку с коллегами по дипломатическому корпусу. Разумеется, на первых порах он и не думал посвящать их в свои тактические планы. Но общую стратегическую линию надо было выработать совместно.
Локкарт понимал, что в затеваемую авантюру следует втянуть возможно большее число участников. «Руководить будем мы с Рейли, а отвечать (в случае неудачи, конечно) придется всем», — решил Локкарт и пригласил на совещание в миссию тех из дипломатов, кто хоть в малой степени имел влияние в определенных русских кругах.
Пришел дряхлеющий Де Витт Пуль — американец. Не очень умный, не очень воспитанный, но большой дока во всевозможных финансовых и политических операциях. Он привел с собой Коломатиано — хитрого и многоопытного разведчика, грека русского происхождения. Без него Де Витт Пуль в той сложной обстановке не мог и шага ступить.
Пришел француз Гренар — говорливый и жеманный интриган. Локкарт недолюбливал француза за его постоянную привычку вмешиваться в чужие дела. Свою неприязнь он по инерции распространял и на Вертамона — французского разведчика — хотя тот славился в среде коллег своей храбростью и умением обвести вокруг пальца любого агента (кроме Рейли и Коломатиано, разумеется).
Пришли еще пять-шесть дипломатов, аккредитованных при Советском правительстве. Они нужны были Локкарту для своеобразного фона, на котором он мог бы блистать подобно комете на фоне тусклого неба. Впрочем при необходимости кошельки этих господ, а точнее — казны государств, которых они представляли, могли бы пригодиться.
Сейчас все эти дипломаты сидят за круглым столом в роскошной гостиной английской миссии. Огромная настольная лампа бросает на стол яркий сноп лучей, и, преломляясь в его полированной поверхности, лучи падают на лица гостей причудливыми бликами.
Наблюдателю, случись ему присутствовать на этом секретном совещании, бросилась бы в глаза весьма примечательная деталь: лица дипломатов освещены ярко, лица же и фигуры разведчиков, сидящих за спинами своих начальников, тонут в сумеречном полумраке. Кажется, они здесь и нет их…
Беседа за круглым столом идет неторопливо, в духе соблюдения всех правил дипломатического этикета. Но слова, как известно, даны дипломатам, чтобы скрывать мысли.
На правах хозяина дома разговор начинает Локкарт.
Локкарт (вслух): Господа! Мы собрались здесь для того, чтобы еще и еще раз сказать себе, своим правительствам, своему народу: мы готовы, не щадя сил, вести борьбу против красной опасности, против власти так называемых Советов. Во имя этой священной цели, господа, я призываю вас забыть о территориальных и коммерческих притязаниях наших стран в России, забыть о личных обидах, выгодах или разногласиях, которые, увы, порой случаются между нами. Я призываю вас к единству во имя спасения цивилизации от варваров…
Локкарт (мысленно): Напрасно усмехаетесь, господин Гренар. Вам-то хорошо известно, для чего предназначены такие речи. И не делайте вид, что у вас прекрасное настроение. Я-то знаю: оно испорчено левыми эсерами, их «петушиным восстанием». Кстати, пока вы якшались с этими дилетантами от политики, наш десант высадился в Мурманске. Как вам это нравится? Хе-хе-хе…
Гренар (мысленно): Вижу, Брюс, тебя что-то развеселило. Уж не кажется ли тебе, мой милый, что мы откажемся от русской нефти и от русского угля? Ведь я-то понял, что ты имел в виду, призывая нас отказаться от притязаний. Не выйдет, друг мой! Не выйдет! Левые эсеры, конечно, не та лошадка, на которой можно было бы выиграть весь заезд… Но в Мурманске высадился и наш десант. Мы еще повоюем! Крепко повоюем! И тебе, хитрый шотландец, не удастся выбить меня из седла…
Гренар (вслух): Меня глубоко тронули прочувствованные слова моего друга Локкарта (вежливый поклон в сторону Локкарта), который призвал нас к единству. Временная неудача с левыми эсерами нас не обескуражила, господа! Наоборот — она вселила в нас уверенность, что с большевистским строем можно и должно покончить изнутри. Из-нут-ри! Мы и впредь будем искать и, безусловно, находить внутри этой страны силы, способные заменить у власти красных дикарей! С этого часа, нет, господа, с этой минуты силы, находящиеся в нашем ведении, поступают в общее распоряжение. Что касается средств, то мы готовы субсидировать любое полезное начинание, направленное против Кремля.
Вертамон (мысленно): Мой хозяин умеет подать себя. Ишь, как разошелся! Можно подумать, что за этой говорильней что-нибудь стоит… Кое-какая агентура у нас есть, конечно. Но надежных, людей мало, чертовски мало! Разорившиеся купчики да помещики, беспутное офицерье, шизофреники — разве с ними свергают правительство? Нам бы дюжину-другую настоящих мушкетеров! Боевых, смелых!
Вертамон (вслух): Господа! Буду краток. Наша агентура готова взяться за дело. Она, уже действует в Петрограде, Казани, Рыбинске, здесь — в Москве. Большинство наших агентов — смелые, преданные люди.
Рейли (мысленно): Подонки твои агенты, дружище! И ты это знаешь не хуже меня. Вот мои агенты — совсем другое дело. А латыши? Скоро они, будут у нас в кармане. Тогда посмотрим, кто кого?
Рейли (вслух): Рад доложить вам, господа, что наши ряды непрерывно пополняются активными бойцами. Одна только Москва насчитывает тридцать восемь тысяч офицеров, большинство из которых готово выступить по нашему первому сигналу. Действовать — таково заветное желание каждого из нас!
Де Витт Пуль (вслух): Мне нравится решительность этого молодого человека. Решительность и решительность— вот что нам необходимо в этой стране. Мы — американцы — пришли в вашу Европу для того, чтобы помочь вам добить Вильгельма. Здесь, на Востоке, наши парни научат вас бить большевиков. Я присоединяюсь к мнению господина Локкарта
