Флот в Белой борьбе. Том 9 - Сергей Владимирович Волков
В четверг вечером, чувствуя себя в ответственной роли хозяина блокшива, я обратил внимание, что на горизонте, в районе Керченского пролива, видны веера облаков «сирус». Ожидая, что ночью засвежеет, я обошел палубы, предупреждая пассажиров о предстоящей качке. Во время обхода ко мне подошел благообразный, хорошо одетый старик и сказал мне: «Разрешите, капитан, я буду у вас боцманом; я – старый матрос и буду вам полезен». – «Очень рад, – сказал я, – попросите кого-нибудь из мужчин помочь вам закрепить гребные суда». Новоназначенный боцман быстро справился со своей задачей – грунтовы и найтовы были положены по всем правилам морского искусства.
Вечером, перед сном (я решил спать на мостике), я пошел с боцманом осмотреть дейдвудный подшипник. В наглухо задраенное отделение дейдвуда проникнуть уже было нельзя – там была вода. Было слышно, как она журчала, вливаясь в трюм. «Я буду мерить прибыль воды в трюме через палубные отверстия, – сказал мне боцман, – и каждый час буду вам докладывать».
В час ночи боцман разбудил меня и сказал, что вода в трюме сильно прибывает. «Пойдемте в машинное отделение, – предложил я, – там будет виднее». С коптилками в руках (электричества на корабле не было) мы пробрались, лавируя между спящими на палубе женщинами и детьми, в машинное отделение. Там нам сразу стало ясно, как велика была опасность. Вода глухо ударялась и переливалась с борта на борт при качке, и уровень воды подходил уже под настил машинного отделения. На корабле не было ни одного брандспойта, помпы Дайтона были неисправны. Мой взгляд остановился на трюмной донке и ее распределительной доске, хорошо знакомой мне со времени, когда я был корабельным гардемарином на «Славе». «Если вы сможете развести пары в котле и сумеете поднять давление до 45 фунтов, то я смогу пустить трюмную донку в ход», – обратился я к сопровождавшему нас мастеровому Андрееву. Разбудили артиллерийского полковника Копьева, который, будучи студентом-политехником, ходил когда-то на практику кочегаром на паровозе. В помощь ему был назначен как кочегар портовый бухгалтер, коллежский асессор Кондюров. С делом справились, пары были подняты. Тогда я вспомнил, как отвечал на экзамене по трюмному делу на «Славе», и уверенно проделал все манипуляции: поставил клапана на трюмной доске по стрелкам надписи – «берет воду из трюма», «откачивает за борт», потом открыл нижний приемный клапан донки, затем – регулятор пара… Донка начала работать, но результатов не было видно. Я послал предупредить спящих около пожарного отростка и перевел клапана на «дает воду на верхнюю палубу». Наверху послышались крики: кого-то окатило водой… Но это уже не важно, мы были спасены! Я быстро перевел клапан на надпись «За борт». Уровень воды в трюме начал понижаться… В Страстную пятницу вечером мы благополучно прибыли в Новороссийск, достали съестные припасы, соответствующие празднику, и отслужили заутреню на «Терце».
Через несколько дней я был назначен командиром «Терца», а пассажиров свезли на берег. Расставаясь с моим «боцманом», я просил его сказать мне, кто он такой. «Я – старый моряк и двадцать лет командовал океанскими пароходами», – ответил он. «Бог послал мне вас в трудную минуту моей жизни», – сказал я ему. Мы крепко обнялись и расцеловались со стариком. Больше я его никогда не встречал и фамилии его, к сожалению, не могу сейчас вспомнить. «Терец» был отлично отремонтирован отделением Ревельского судостроительного завода. Три 120-мм орудия были сняты и заменены шестидюймовыми орудиями «канэ».
Я был командиром «Терца» в течение двух лет и принял участие во многих боях Добровольческой армии как на Днепре, так и в Азовском море, под Геническом, защищая правый фланг Перекопских позиций от наступающей Красной армии. Офицерами у меня были: старшим офицером – старший лейтенант Трасковский330, штурманом – мичман Тассовский331, вахтенным начальником – мичман Гансон332, ревизором – мичман Любинский333, инженером-механиком – сначала полковник Бекман334, затем инженер-механик лейтенант Животов335 и, последние месяцы, инженер-механик мичман Кадесников. Команда состояла из бывших студентов Новороссийского университета, терских и кубанских казаков – учеников старших классов реальных училищ и нескольких армейских офицеров, поручиков и подпоручиков, из расформированных пехотных частей.
И. Холодковский336
Действия канонерской лодки «К-15» в 1919 году337
В марте 1919 года в Севастополе была вооружена и укомплектована морскими офицерами и добровольцами канонерская лодка «К-15» под командой старшего лейтенанта (ныне капитан 2-го ранга) А.А. Остолопова. Ввиду всеобщей забастовки орудия (2–6″ «канэ») ставились личным составом канонерки с помощью портового крана, который обслуживался также офицерами корабля.
Канонерка принимала участие в обороне Перекопа, после падения которого, в апреле, была послана в Азовское море к деревне Ак-Манай, у основания Арабатской стрелки. Здесь упирался в море правый фланг войск генерала Боровского, которые прикрывали Керченский полуостров, задержавшись на линии Феодосия – Ак-Манай. Вследствие своей тихоходности (2–3 узла) канонерка «К-15» подошла к Ак-Манаю 2 мая, на другой день после большого «первомайского» наступления красных. У Ак-Маная стояло несколько английских легких судов с пятидюймовой артиллерией и два монитора, вооруженные 1–9" пушкой каждый. Из русских судов здесь был вооруженный ледокол «Полезный» (75-мм орудия), принадлежавший, кажется, Донской флотилии.
1 мая большевики овладели деревней Ак-Манай. Только что начавшие формироваться гвардейские кавалерийские части, которые занимали позиции, поддались панике. Создалось тяжелое положение, так как падение Ак-Маная открывало красным путь в тыл позиций генерала Боровского. Только сосредоточенный огонь судовой артиллерии остановил, деморализовал и обратил в бегство обходящую группу противника. В этом бою деятельное участие принимал «Полезный», стоявший под самым берегом. Положение было восстановлено, и Ак-Манай снова занят нашими частями.
Через день или два по приходе «К-15» к Ак-Манаю, красные вновь повели наступление, но на этот раз вне видимости с судов. Тем не менее благодаря налаженной телефонной связи с береговыми наблюдательными постами судовая артиллерия сыграла решающую роль в этом бою, который и был последним, так как наступательный дух красных был убит. О силе огня в этот день можно судить по тому, что мы с «К-15» выпустили по своему участку 187 6″ снарядов, то есть более 90 снарядов на пушку, при подаче вручную по вертикальному железному трапу из погреба на верхнюю палубу. Какое же количество снарядов могли выпустить английские пятидюймовки? Вся эта масса металла обрушивалась на левую наступающую группу и отчасти на центр красных (по которому стреляли мониторы). По правой же группе стреляли из Феодосийского залива только что
