Аль Капоне: Порядок вне закона - Екатерина Владимировна Глаголева
Надо сказать, что Капоне слегка перегнул палку, поскольку вёл эти переговоры с позиции победителя. В ходе «демаркации границ» он забрал себе несколько борделей и игорных притонов, которые раньше контролировал «вестсайдер» Джек Зута, бухгалтер мафии; владельцы остались прежними, но дань теперь должны были платить Капоне.
Мирного настроя хватило ненадолго. Стоило оправдать Солтиса и Консила за убийство Джона Фоли, как 25 ноября банда Солтиса напала на О’Доннеллов из Саут-Сайда, ранив Томми и Чарлза. Вечером 28 ноября Капоне ужинал со своим другом Теодором Антоном (Тони Греком) — владельцем ресторана, находившегося на первом этаже отеля «Хоторн». Больше никого в зале не было. В дверь позвонили. Антон пошёл открывать и не вернулся. Его тело нашли не сразу — со следами пыток, замороженное. Убийц, разумеется, не поймали. А 16 декабря бесследно пропал Хиллари Клеменс из банды Шелдона, бывший партнёр Фоли; его труп обнаружат в конце месяца.
Убедившись, что разговоры бесполезны, Капоне позаботился о собственной безопасности: купил небольшой дом на тихой улице неподалёку от «Хоторна» и зажил там один, без семьи. Входную дверь укрепили стальными листами, гараж и задний двор огородили кирпичной стеной высотой два с половиной метра, прорыли подземный ход из гаража в дом. Бронированный «кадиллак» с пуленепробиваемыми стёклами и откидывающимся задним стеклом, чтобы можно было выставить в окно оружие, обошёлся в 20 тысяч долларов. Позаботившись о своей безопасности, Аль не забыл и о «релаксации»: в доме, меблированном, как обычное жилище «среднего американца», была роскошная спальня с зеркальным потолком, через которую прошло множество женщин. Здесь же устраивались грандиозные попойки. Одной из них отметили повторный суд над Скализи и Ансельми за убийство Уолша: в январе их выпустили из тюрьмы.
Отель «Метрополь»
«Аргумент такой: “Если преследовать гангстеров за то, что они убивают друг друга, они могут перестать убивать друг друга; это будет вмешательством в естественную регуляцию их количества, и тогда они размножатся до такой степени, что превратятся в серьёзную угрозу для остального населения”» — так журналист Альва Джонстон сформулировал в 1928 году мнение, господствовавшее в обществе в середине десятилетия. Глава розыскного отдела чикагской полиции Джон Стидж был с этим не согласен и даже опубликовал в январе 1927 года ряд статей в «Чикаго геральд энд экзаминер», призывая граждан не быть равнодушными и протестовать против «царской власти» некоторых главарей гангстеров. В том же месяце Аль Капоне созвал необычную пресс-конференцию — пригласил репортёров к себе домой, на Прери-авеню. Гостей он встретил в домашних тапочках и розовом переднике, с деревянной ложкой в руке, которой помешивал соус для спагетти (приготовленный, разумеется, Терезой), и с обаятельной улыбкой. Журналистов усадили в столовой, устроили им дегустацию итальянской кухни[26] под красное вино. Про вино они в своих репортажах умолчали (хотя есть фото, на котором Капоне наполняет бокалы матери и жены, сидя между ними, обе женщины лучезарно улыбаются, а Альберт с подносом изображает официанта), зато показали своим читателям нового Капоне — доброго, счастливого отца семейства, сожалеющего о творящемся вокруг насилии, которое заставляет его, добропорядочного бизнесмена, тревожиться о своих родных. «Но не подумайте, что я сбегу из города, — добавил Аль. — До сих пор не сбежал и не собираюсь... Я босс и продолжу руководить».
К тому времени уже ни у кого язык не поворачивался назвать Аля Капоне «главарём банды»: он был главой синдиката, его даже сравнивали с Рокфеллером. В «совет директоров» входили 12 человек, включая Ральфа — единственного брата Аля, облечённого такой ответственностью: он был заместителем по торговле спиртным, публичным домам и игорному бизнесу. «Исполнитель» Фрэнк Нитти занимался оргработой и связями с Сицилийским союзом, Джейк Гузик — бухгалтерией и статистикой, а также отмыванием денег, подкупами и вымогательством; недавно присоединившийся к ним юрист Эдвард О’Хара — управлением собачьими бегами[27] и юридическими вопросами. Под началом Джейка Гузика состояли два-три десятка клерков, сидевших в конторе «Аля Брауна» по соседству с отелем «Метрополь» и скрупулёзно заполнявших ведомости и гроссбухи. Несколько сотен «рядовых сотрудников» занимались двумя основными видами деятельности: производственной и защитной. У них были начальники среднего звена: Чарли Фискетти и Лоуренс Мангано держали в своих руках торговлю спиртным (безопасность поставок обеспечивали около пятисот бойцов); Фрэнк Поуп и Питер Пенович контролировали букмекерские конторы, а Майк Хейтлер и Гарри Гузик — бордели; Хайми Левин был «главным сборщиком дани»; Луис Коуэн вносил залог за арестованных под гарантию недвижимости Капоне, которой он же и управлял; бывший «черноручник» Джеймс Белькастро был главным подрывником. Белькастро стал экспертом по изготовлению самодельных взрывных устройств; в салуны, отказывавшиеся покупать спиртное у Капоне, бросали бомбы, от взрывов которых во второй половине двадцатых годов погибло около сотни человек. Кроме того, в личном распоряжении Аля Капоне находились несколько десятков телохранителей, а также прислуга, шофёры, парикмахеры, официанты, врачи и др.
Оставалось завести своего мэра. В 1927 году Уильям Томпсон решил вернуться в Сити-холл, и Аль Капоне внёс в его избирательный фонд свой посильный вклад — по разным оценкам, от ста тысяч до четверти миллиона долларов, а то и все полмиллиона. 50 тысяч вложил Джек Зута, державший несколько борделей на Мэдисон-стрит. Поддержали Томпсона также Большой Тим Мёрфи, занимавшийся в основном рэкетом профсоюзов, и Винсент Друччи. Избирательный фонд мэра Девера, которого поддерживали три бизнесмена и два президента университетов, составлял всего 160 тысяч долларов.
За четыре года Большой Билл ничуть не изменился. Во время предвыборной кампании он провёл дебаты с двумя крысами, которые изображали его оппонентов — Уильяма Девера и Джона Робертсона. (Девер выступал от демократов, а Робертсон ранее был республиканцем, союзником Томпсона, но порвал с ним и баллотировался как независимый кандидат). Пообещав (как обычно) очистить Чикаго от криминала, Томпсон назвал настоящими преступниками сторонников реформы городского управления, а главным врагом США — британского короля Георга V, пообещав: если они когда-нибудь встретятся, он врежет королю прямо по носу. (Легко давать обещания, зная, что выполнять их не придётся). Выдвинув лозунг «Америка прежде всего», он заявил, что инспектор учебных заведений Уильям Макэндрюс — британский агент, подосланный королём, чтобы вбить в головы американских детей ложные идеи и подготовить таким образом повторный захват США Великобританией,
